Лаврентий только пожал плечами:
— На все воля Святой Матери. Если она сочтет нужным, мы вернемся домой с этими открытиями.
Однажды, когда друзья снова отправились исследовать местность, они залезли на удобную скалу, где нашлось небольшое плато. Здесь паслись дикие козы, ловко перескакивающие по камням. Торрик зарядил свою руку-аркебузу, прицелился и выстрелил, пущенная им пуля сразила одну из коз на месте. Она рухнула на камни с глухим стуком.
— Стрелять по диким зверям из аркебузы — это расточительно, Торрик, — заметила Галвина, глядя на неподвижное тело козы. — Можно было бы сделать лук для охоты, или хотя бы рогатину.
Гном пожал плечами и криво усмехнулся:
— Извини, воительница, сделал первое, что пришло в голову! Но клянусь, козлятина лишней у нас точно не будет!
Пока Торрик и Лаврентий разделывали тушу, чтобы приготовить из нее ужин, Самсон, Элиара и Глезыр поднялись на край плато и огляделись. Перед ними простиралось туманное побережье, а вдалеке, за лесами и долинами, сквозь призрачную дымку мерцал какой-то огромный объект.
— Похоже на гору, — пробормотал Глезыр, вглядываясь в расплывчатый силуэт на горизонте. — Или что-то другое. Дымка сгущается, никак не могу толком разглядеть.
Элиара сжала посох и прищурилась, пытаясь всмотреться в туманную даль:
— Не знаю, что это, но, судя по всему, там что-то необычное… магия тянет меня туда, — прошептала она, словно боясь, что кто-то услышит её мысли.
Самсон нахмурился, перевел взгляд на Элиару, а потом снова на дальний горизонт:
— Да, может, там и есть что-то интересное, но у нас сейчас другие дела. Мы еще даже не обустроились толком, не говоря уж о том, что нужно закончить строительство и дождаться Драгомира с кораблем. Но однажды… Однажды мы обязательно проверим, что там.
Он говорил это с уверенностью, но в душе все равно не мог избавиться от тревоги. Капитан чувствовал, что туман, скрывающий загадочные земли, таит в себе нечто большее, чем просто скалы и леса.
Когда путники спускались со скалы, Элиара вдруг остановилась, оглянувшись через плечо, словно вглядываясь в ту загадочную даль. Она видела там силуэт, и на мгновение ей даже показалось, что он движется, но когда она моргнула, силуэт исчез.
— Все нормально? — спросил Самсон, заметив, что она отстала.
— Да… — ответила чародейка, но ее голос был далек от уверенности. — Просто… показалось что-то.
Она постаралась отогнать беспокойные мысли, но чувство, что за ними наблюдают, преследовало её еще долго, даже когда они вернулись к лагерю.
После долгих дней труда частокол, наконец, был завершен. Торрик с гордостью показывал свое творение остальным, постукивая по массивным бревнам и проводя рукой по свежим швам.
— Вот тут, видите, сделал отодвигающееся бревно, чтобы можно было открыть «дверь». Калитку пока мастерить не стоит, слишком затратно по времени, — пояснил он, потирая бороду. — Да и не надо нам сейчас наворотов. Главное — чтобы от всякой живности уберечься.
Глезыр рассматривал бревна с явным недоверием, но все же кивнул:
— А ведь у нас тут уже почти крепость, ха! Не хватает только башни и флага.
Друзья соорудили под навесом хранилище для припасов — небольшую, но надежную конструкцию, в которой прятались запасы продовольствия, соли и оставшихся инструментов. Часть припасов, по совету Глезыра, зарыли в землю в особом месте, которое отметил только он на своей карте. Все понимали, что теперь этот небольшой лагерь — их последний оплот.
Когда подготовка была завершена, Самсон собрал их у ворот и объявил:
— Время выдвигаться на восток. Надеемся, что найдем следы нашего корабля. Держитесь вместе, и, если что-то увидите, не действуйте в одиночку. — Он оглядел команду, в глазах его горел огонь решимости. — Если не найдем судна, Самсония так и останется в забвении, не успев стать новой землей.
Глезыр, почесав за ухом и оглянувшись по сторонам, незаметно подошел к капитану, сжимая свою флягу с вином, и осторожно заговорил:
— Кэп, тут ведь… две женщины твоего вида. Я-то крысолюд, мне не светит. А вот вы с Лаврентием, может, подумали бы о потомстве, а? Заселить остров и все такое… — Он хихикнул, но тут же вскрикнул, когда Самсон наступил ему на хвост, глядя на него исподлобья:
— Не твое дело, Глезыр. Держи мысли при себе, если хочешь сохранить хвост!
Торрик засмеялся, наблюдая за этим спектаклем, а Галвина тоже добавила:
— Ох, кэп, не стоит так жестко. Знаешь, я знала одного игумена в монастыре. Так вот, в той деревне половина ребятишек были на него похожи. Вековые обеты и обеты безбрачия — дело такое, видимо, непростое…
Лаврентий покраснел, но решил воздержаться от комментариев. Он только нервно теребил в руках свои четки, борясь с мыслями о мирских искушениях и тайных грехах.
Тем временем Торрик подошел к священнику, протягивая ему небольшой кинжал с черной рукоятью, украшенной резьбой:
— Слушай, Лаврентий, ты у нас тут самый беззащитный, да и молитвами всех не убережешь. Вот, держи. Это дунклеровская работа — кинжал острый и крепкий! Никогда не подведет.
Лаврентий замахал руками, отказываясь:
— Но мне нельзя! Нам запрещено проливать кровь, это против обетов.
Гном скептически прищурился:
— Запрещено-то запрещено, но на всякий случай возьми. Мало ли что тут может случиться… Пусть лежит за поясом, не обязательно же его использовать.
Священник вздохнул, но кинжал все-таки взял, засунув его за пояс, словно не желая показывать, что принял подарок. Галвина ухмыльнулась и спросила:
— Лаврентий, как это так? Некоторые ваши братья ведь практикуют и магию природы, и магию воды, а там полно разрушительных заклинаний. А что до кинжала — сразу обеты вспоминаете?
Клирик покачал головой и ответил:
— Магия — это одно. Но носить колющее оружие… Это уже совсем другое. Это не по нашему пути.
Когда сборы были завершены, путники отправились на восток, оставляя позади свой первый оплот в Самсонии. Шли вдоль кромки леса, стараясь держаться друг у друга на виду и не отставать. Путь предстоял долгий и трудный, и каждый шаг по земле, что скрывала свои тайны, мог стать для них новым испытанием.
Друзья шли вперед, бодро шагая по мокрой траве и распугивая мелких обитателей леса: ящерок, странных белок с длинными хвостами и даже каких-то крылатых существ, которые вспорхнули с ближайшего дерева, расправив перепончатые крылья, как у летучих мышей. Дождь моросил, создавая тонкую пелену влаги, которая обволакивала лес и шумно капала с листьев. Самсон шел впереди, обхватив рукоять сабли, хотя на поясе так и висела старая подзорная труба — старый моряк не мог избавиться от привычки постоянно следить за горизонтом, даже на суше.
Глезыр плелся позади и ворчал себе под нос:
— Обречены, обречены! Вот дождинки эти — это как слезы судьбы, само небо оплакивает нас… — Он осекся, когда Торрик внезапно остановился и указал рукой:
— Эй, смотрите, эти деревья… Кажется, они срублены!
Путники подошли ближе и изучили ряд пней, на которых виднелись явные следы ударов от топоров.
Самсон внимательно осмотрел пни и склонился над одним из них, проводя по гладкому, потемневшему от времени срезу:
— Да, это явно работа разумных существ, не дикарей с грубыми каменными орудиями. Но кто же они такие, и почему оставили это место? — Он задумчиво посмотрел в сторону реки, словно надеясь увидеть ответ в серых струях дождя.
Лаврентий приложил руку ко лбу, защищаясь от дождя, и пробормотал, глядя в лес:
— Хотелось бы верить, что это были разумные чада Святой Матери, а не очередные дикари или чудовища. Но это место точно скрывает свою историю… Уж слишком много тайн на этих землях.
Торрик усмехнулся и подмигнул Галвине:
— Эх, в тот первый раз, когда нашли ручей, надо было нам идти дальше. А то теперь понятно, что стоило поставить аванпост здесь, у реки. Зато теперь я знаю, как назвать это место! — Он повернулся к Глезыру, который что-то чертил на своей карте. — Ну что, хвостатый, пиши: «Река Торрика».