Самсон поспешно достал подзорную трубу и прищурился, глядя в сторону корабля. На борту «Рыбы-меча» стоял Драгомир, радостно махая рукой и ухмыляясь в своей фирменной манере, а другой рукой он всё еще держал горячий ствол бомбарды.
— По крайней мере, Драгомир на месте, — с облегчением сказал Самсон, но лицо его оставалось серьезным. — Надеюсь, что и остальные матросы там целы.
Друзья решили сделать привал, чтобы перевести дух после долгого бега и обсудить план. Плотный моросящий дождь, который тянулся с утра, наконец прекратился, и море слегка успокоилось, хотя мрачные облака всё ещё сгущались над горизонтом. Лаврентий, глядя на диковинные водоросли, опутавшие корабль, пробормотал:
— Это странное сочетание аспекта воды и аспекта природы… Я такого раньше не видел, но если это проявление тёмной магии, возможно, экзорцизм сможет ослабить её влияние и освободить «Рыбу-меч»? Но чтобы провести обряд, нужно подобраться ближе.
Торрик, наблюдая за колдовскими нитями, которые пульсировали, как живые вены, предложил:
— А что если построить плот? Подплывём с тобой поближе, а ты проведёшь там свой обряд? Да и меня возьмите, если водоросли окажутся слишком крепкими, мои инструменты могут помочь.
Галвина, оглянулась на священника:
— Лаврентий, а ты уверен, что справишься? Иначе можно было бы попробовать убить растение молнией. — Она взглянула на скопление водорослей с вызовом.
Элиара засмеялась, задорно глянув в её сторону:
— Ну, если тебе хочется получить жареный экипаж, попробуй! Эти водоросли слишком сырые, твоя молния их только убьет!
Галвина нехотя пожала плечами:
— Ладно, уговорила, попробуем экзорцизм, но предупреждаю: если что-то пойдёт не так, я буду готова.
Друзья принялись собирать материал для плота, используя обломки дерева, принесённые к берегу. Работа была тяжёлой, и в воздухе висело напряжение, словно каждый чувствовал, что это может быть их последний шанс. К тому времени, как они закончили, уже начало вечереть. Небо окрашивалось в багряные тона, солнце медленно погружалось за горизонт, а костёр на берегу, разожжённый Элиарой, бросал длинные тени на пляж.
Пока остальные трудились, Самсон время от времени поднимал подзорную трубу, пристально наблюдая за кораблём. На палубе «Рыбы-меча» мелькали фигуры матросов, занятых какой-то работой, но явно ожидавших их сигнала. Надежда смешивалась с опасением: они должны успеть, пока акулоиды не решат напасть снова.
Когда плот был готов, оказалось, что он вышел не слишком большим: безопасно разместиться на нём могли всего трое.
— Плывём втроём: я, Лаврентий и Торрик, — объявил Самсон, проверяя, как крепко закреплены верёвки. — Если всё получится, мы вернёмся за вами. Следите за берегом и будьте наготове.
Элиара задумчиво кивнула:
— Ладно, но не задерживайтесь. В этих водах явно творится что-то странное.
Галвина, держа в руках свой меч, добавила:
— И если снова появятся акулоиды — надеюсь, вы справитесь там без нас. А мы сделаем всё, чтобы вам было куда вернуться.
Торрик усмехнулся, опускаясь на плот:
— Знаю, что я тяжеловес, но постараюсь не перевернуть наш хлипкий кораблик. Ну, держитесь, ребята. Впереди — великая битва с сорняками!
Лаврентий покрыл себя символом солнца и прошептал молитву, чувствуя, как сердце тяжелеет в груди:
— Да поможет нам Святая Матерь, чтобы зло, поселившееся на этом судне, отпустило нас с миром.
И они отчалили, вглядываясь в темнеющие воды.
Путники гребли изо всех сил, плот скрипел и раскачивался, и каждый взмах весла звучал в их ушах, как глухой удар сердца. Тёмные воды вспенивались под ударами вёсел, и Торрик, чтобы хоть как-то успокоить себя и остальных, начал петь на дунклерском:
— Aber mein Floß besteht aus Liedern und Worten… — Голос его был низкий, с хрипотцой, но в нем звучала сила.
Самсон приподнял брови и усмехнулся:
— Что ты там поёшь, Торрик?
Гном на мгновение обернулся и, не прекращая грести, объяснил:
— Дунклерская лирическая песня про непотопляемый плот! Очень популярна в наших тавернах в Эбонийской Олигархии! Звучит на каждом углу! Может, она и нашему плоту удачу принесёт.
Гребли они так ещё какое-то время, пока наконец не достигли «Рыбы-меча». Теперь, находясь ближе, они могли разглядеть всю жуткую картину: причудливая водоросль с толстыми, как канаты, лозами охватила корпус корабля, цепляясь за мачты и перила. Лозы пульсировали, будто в них текла какая-то странная, чуждая жизнь.
На палубе толпились матросы, среди них выделялись Драгомир и Гругг. Боцман закричал, увидев капитана и остальных:
— Самсон, дружище, как же я рад вас видеть! Эта штуковина вылезла прямо из глубины и захватила нас!
— Мы тоже рады видеть вас живыми! — крикнул в ответ капитан. — Сейчас попробуем вас вытащить из этих зелёных оков!
Лаврентий, собираясь с силами, поднял руки и начал творить обряд экзорцизма. Он призвал к помощи Святую Мать, голос его звучал торжественно, и золотой свет изливался из его ладоней, словно жидкое солнце. Свет обволок странную водоросль, проникая в её ткани. Растение начало дрожать, его лоза ослабла, теряя хватку. Вскоре листья начали увядать и опадать, падая в воду зелёными клочьями.
Клирик, улыбаясь, почувствовал, как его силы иссякают, и рухнул на колени. Торрик тут же подхватил его, чтобы тот не упал в воду:
— Держись, святоша! Ты молодец! Только не развались прямо сейчас!
На борту раздались крики радости и ликования. Матросы, понимая, что наконец свободны от пугающих объятий водорослей, ликовали, обнимаясь друг с другом. Драгомир, забыв об обычной сдержанности, обнял Самсона, а Гругг, не стесняясь своих размеров, сжал в своих огромных лапах Лаврентия, почти подняв его над палубой.
— Мы уже думали, что нам конец, — взволнованно рассказывал Драгомир. — Стоим тут больше недели, а может и больше, все дни слились в одно сплошное мучение. Пытались сбежать на лодке, но эта зелёная гадость сразу схватила нас и там! Запасы подходили к концу, и мы были уверены, что вот-вот умрём от голода.
Гругг добавил, нахмурив своё огромное лицо:
— Я уже всё пересчитал — две последние бочки с водой, остатки сухарей… Да и нервы у всех были на пределе.
— Ну, теперь мы вместе, — сказал Самсон, сжимая руку Драгомира. — Нам предстоит ещё много сделать, но главное — держаться вместе. Спасибо, что держались до конца.
Он повернулся к Торрику, который всё ещё поддерживал Лаврентия, почти потерявшего сознание:
— Торрик, займись пока кораблём, проверь, что повреждено. А мы… Мы должны благодарить Лаврентия и Святую Мать за то, что у нас появилась вторая жизнь.
Торрик кивнул и, уже успев прийти в себя, улыбнулся:
— Это да, на этот раз святоша отличился! Теперь у нас есть все шансы, чтобы продолжить путешествие и, может, даже вернуться домой.
Вечер медленно затянул их окрестности тьмой, но огонь в сердцах команды горел ярче любых звёзд.
Пока плот с Лаврентием, Торриком и Самсоном удалялся к захваченному кораблю, Галвина и Глезыр сидели у костра, подбрасывая в огонь сучья и слушая, как туманное море тихо шуршит на волнах. Крысолюд рассеянно ковырял ножом в земле, его взгляд блуждал где-то вдали, словно пытаясь вырваться за пределы этой неизвестной земли.
— Когда же это всё кончится? — протянул он, скривив рот. — Получу свои деньги, вернусь на остров Черепа, и пусть все эти приключения останутся позади! Буду до одури кутить, пока хозяин таверны не протрезвит меня водой из бочки.
Галвина усмехнулась, следя за пламенем:
— Ну а мне нравится. Вот и корабль нашли, значит, не всё так плохо. Может, здесь найдём что-то действительно ценное, а не только акул с копьями и пирамиды в тумане.
Крысолюд фыркнул:
— Конечно, тебе-то всё нравится! Убила Тихого Ужаса, славу себе заслужила, а главное — от виселицы сбежала. Ты — героиня, тебе нечего терять. А я? У меня свои дела на Черепе, и… Да хоть этот проклятый магазин с курительными травами! Лучше уж там, чем тут.