— Зубат сделал смерть старый розовый гоблин. Бойся зубат.
Гругг, всё ещё сжимая рукоять своего молота, хмыкнул:
— Ну, пока что зубат боится нас. Каждое их нападение заканчивается тем, что мы их загоняем обратно в море.
Гоблинский вождь топнул ногой по земле, как будто желая этим жестом придать словам вес:
— Зубат — зло. Зубат есть гоблин, гоблин есть зубат. Зубат много сильный, гоблин маленько слабый.
Глезыр подозрительно прищурился, затем резко вставил:
— А не ты ли, зелёный, съел тех «розовых гоблинов»?
Вождь тут же взъерошился, будто обвинение ударило его в самую душу:
— Розовый гоблин — добрый, давали камень радуги. Учить слова!
Галвина кивнула, стараясь сменить тему, чтобы избежать дальнейших недоразумений:
— Это хорошо, что ты научился нашему языку. Мы поняли, что вы враждуете с акулоидами, и мы тоже воюем с ними. Но сейчас мы должны уйти. Спасибо за предупреждение.
Она уже хотела развернуться и отвести своих спутников обратно в лагерь, как внезапно Глезыр, мрачно ворчащий всё время, неожиданно для всех вытащил из своего мешка жемчужное ожерелье, которое подобрал у озера. Он помедлил, словно борясь с самим собой, а затем протянул его вождю:
— Держи, это подарок. Может, это как-то поможет нам в будущем.
Гоблинский вождь, поначалу изумлённый, медленно взял ожерелье в свои когтистые руки. Он переворачивал его, рассматривая жемчужины, и на лице его проступило нечто вроде благоговейного восхищения. Его глаза сверкнули от благодарности:
— Большая спасибо! — сказал он, словно эти слова вызывали у него немалые усилия.
После этого обмена, обстановка немного разрядилась. Гоблины стали отходить, продолжая посматривать на странных гостей, но уже без той явной враждебности. Галвина дала знак своим спутникам отступить, и они осторожно покинули лес, оставив за спиной племя загадочных существ.
Когда они отдалились достаточно, чтобы не быть услышанными, Глезыр прошептал:
— Ну вот, видели? Я же говорю, они не все такие уж кровожадные. Хоть и странные.
Галвина хмыкнула, глядя на него из-под бровей:
— А ты, Глезыр, оказывается, не такой уж и эгоистичный, как кажешься. Надеюсь, это ожерелье им действительно пригодится.
Гругг хлопнул крысолюда по спине своей тяжёлой рукой, отчего тот едва не споткнулся:
— Может, зря я тебя клыкастой крыской называл! Может, у тебя и сердце есть.
Глезыр покраснел, но промолчал, довольный тем, что ситуация завершилась миром. Теперь их ждал лагерь и отчёт Самсону о встрече с новым, пусть и не таким уж дружелюбным, народом на Самсонии.
Глава 27. Возвращение чародейки
В помещении уже царил приятный аромат брожения — в бочке, заботливо поставленной Торриком, фрукты превращались в нечто, что вскоре могло поднять настроение уставшей команде. Торрик, отвлекаясь от своего ремесла, возился с незавершённой мебелью, пообещав, что скоро в их доме будут столы и лавки, как в лучших трактирах Эбонии. Но сегодня все обсуждали встречу с гоблинами, и Галвина детально рассказывала о странных гоблинах об их таинственном вожде с медным обручем. Драгомир задумчиво поглаживал подбородок, когда услышал её рассказ:
— Значит, это особая разновидность гоблинов… — пробормотал он. — Интересно, как они тут оказались, и сколько их ещё на острове. На материке я видел лесных, каменных и болотных гоблинов. Но эти — совсем другие.
Самсон нахмурился, задумавшись над услышанным:
— Если они действительно не агрессивны, может быть, мы сможем с ними договориться. Мирное соседство будет куда лучше постоянных конфликтов, особенно когда у нас и так забот хватает.
Глезыр гордо выпрямился и покрутил хвостом, чувствуя свою значимость:
— Ну, я же вам говорил, что подарок — это сильное оружие, ха! Я им одну… безделушку подарил, и вот, теперь признательны они мне будут какое-то время. Может, не навсегда, но уж точно на пару дней, ха-ха!
Гругг кивнул, соглашаясь:
— Ага, гоблины говорили, что эти акулоголовые перебили прошлую экспедицию. Видимо, кастелланцам не повезло столкнуться с зубатами раньше нас.
Капитан кивнул, явно ожидая подобного:
— Да, это неудивительно. Акулоиды не выглядят любителями договариваться. В любом случае, у нас куда больше проблем, чем разбираться с их варварскими повадками.
Разговор прервался, когда в помещение ворвался матрос с испуганным лицом:
— Там эта ведьма вернулась… Элиара!
Все подскочили и поспешили к выходу, чтобы встретить чародейку. Когда они вышли, перед ними предстала измученная Элиара, едва стоя на ногах. Её одежда была изодрана и покрыта пылью, а к волосам прилипли сухие листья и ветки. Она выглядела, как человек, который несколько дней блуждал без сна и пищи. Галвина первой бросилась к ней и крепко обняла, прижав к себе, словно не желая отпускать:
— Ты что же, совсем с ума сошла, Элиара? Где ты была?
Самсон встал перед чародейкой с суровым выражением, его руки были скрещены на груди:
— Где ты пропадала? Думаешь, мы зря на тебя время теряли? Мы думали, что ты пропала навсегда.
Элиара едва улыбнулась, хотя в глазах её было заметно смятение:
— Простите меня, капитан. Я… я решила пойти искать ответы сама. Пыталась разгадать древние тайны этого острова, но так ничего и не нашла. В итоге просто блуждала по лесам и потерялась. Я устала, голодна… и… — её голос затих, и она на мгновение пошатнулась.
Гругг со своей привычной прямотой похлопал её по плечу и сказал:
— Ничего, я тебя накормлю, есть еще остатки от обеда. Пара кусков копчёной рыбы, хлеб да суп из кореньев — и ты снова в строю будешь.
Элиара подняла взгляд на своих спутников и лукаво, хотя и устало, улыбнулась:
— Как же я рада вас видеть… всех вас.
Но за этой улыбкой скрывалось нечто другое — такое, что заметил только Лаврентий, наблюдавший за ней с лёгким прищуром. Он чувствовал, что в Элиаре что-то изменилось, её глаза блестели особым огнём, озарились каким-то новым, почти болезненным увлечением. Но пока он решил оставить свои подозрения при себе, предоставив чародейке возможность отдышаться и оправиться.
Самсон вздохнул: её возвращение принесло им больше спокойствия, пусть даже на вопросы о её пропаже ответов оказалось не так много, как хотелось. Зато теперь они все снова были в одной лодке — и не только в прямом смысле.
Наевшись и отоспавшись, Элиара привела себя в порядок — волосы были собраны, одежда вновь была чистой, и в целом девушка выглядела гораздо бодрее, чем в момент возвращения. Но вот настроение оставалось далеко не лучшим, и вскоре в её палатку вошел Лаврентий, как всегда, с серьёзным и озабоченным выражением лица.
— Я рад, что ты вернулась, Элиара. По-настоящему рад, — начал он, явно стараясь говорить мягко, почти дружески.
— И я тоже рада видеть тебя живым, — ответила она, хоть в её голосе прозвучала лёгкая насмешка, будто она заранее ожидала какого-то нравоучения.
Лаврентий сделал шаг вперёд, доставая из-под рясы знакомую ей книгу с тёмной обложкой:
— Пока тебя не было, я нашел вот это в твоих вещах и решил заглянуть внутрь. — Он осмотрел книгу, будто она могла дать ему ответы, и добавил: — Мне не хотелось лезть в твою личную жизнь, но я посчитал, что это важно для безопасности всех нас.
Элиара, сжав губы, резко выхватила у него книгу, её глаза сверкнули яростью:
— Это очень некрасиво, Лаврентий, — копаться в вещах дамы. Где же твоя вежливость? Или здесь, в Самсонии, уже не осталось никаких правил приличия?
Лаврентий тяжело вздохнул и присел на один из сундуков в её палатке, как будто собирался вести долгий разговор:
— Мы не при дворе короля Агорана, Элиара, — устало ответил он, глядя ей прямо в глаза. — Я почитал эту книгу. Я ожидал большего, чем просто рассказы о древних морских божествах и их интригах. Это ересь, конечно, но не больше. Ничего такого, что стоило бы твоей жизни. И всё же ты убежала искать нечто из того, что в ней прочитала, верно? Что именно?