— Великая Мать, защити нас!
Торрик схватил свою секиру и принял боевую стойку:
— Будь готов, капитан, у нас гости!
Но только Элиара знала, что это не просто случайность. Она сдержанно улыбнулась, наслаждаясь волнением своих спутников и ощущая, как её сердце бьётся в унисон с колебаниями земли.
И вдруг с оглушительным треском из-под земли прорвался огромный лобстеран, четырёхметровое чудовище с панцирем, переливающимся зелёным и синим цветом, как морская гладь на рассвете. Его массивные клешни с хрустом раздвигали камни и корни, а множество маленьких глаз с ненавистью уставились на людей. Он издал странный гортанный рёв, похожий на шум штормового прибоя, и размахнул клешнями, разбрасывая землю и камни.
— Черт возьми, что это за тварь?! — закричал Самсон, выхватывая оружие.
Торрик с секирой в руках двинулся в атаку, а Лаврентий начал молиться, создавая защитное поле. Гругг схватил свой молот, готовый броситься в бой, а Галвина призвала молнию, направив её прямо в клешню чудовища. Только Элиара оставалась спокойной, наблюдая за пробуждением существа и зная, что это именно она привела его сюда, что её призыв пробудил древнего хранителя этого места. Она чувствовала, как сила от ожерелья пульсирует в унисон с рёвом лобстерана, а её магия накладывалась на волю чудовища, словно древний танец.
Сиарлинн снова заговорила в её голове:
«Теперь, дитя, покажи свою верность. Не дай им добраться до пирамиды. Веди их к гибели или используй силу, если потребуется».
Элиара стиснула зубы, не смея сказать ни слова, но в глазах её горел фанатичный огонь.
Когда лобстеран вырвался из-под земли, все бросились на него, кроме Элиары, которая укрылась позади и наложила на себя заклинание камнекожи, чтобы защититься от возможных атак. Она делала вид, что направляет магические лучи в существо, но на самом деле каждый раз выбирала слабейшие заклинания, чтобы не нанести ему реального вреда. Её сердце билось с дикой скоростью, она надеялась, что это древнее создание сможет отбить у них охоту приближаться к пирамиде.
Бой с лобстераном вышел жестоким. Существо было покрыто крепким панцирем, его клешни с лёгкостью пробивали защиту и ломали оружие. Гругг бросался на него с молотом, стараясь отвлечь на себя внимание, но одна из клешней подмяла его, отбросив огра на несколько метров и сломав ему ногу. Драгомир пытался стрелять в глаза чудовища из пистоля, но лобстеран отмахнулся от него, как от надоедливого комара, и пистоль вылетел из рук боцмана.
Торрик, стиснув зубы, орудовал своей секирой, целя в суставы клешней. Кровавые вспышки обагрили землю, когда он наконец сумел пробить одно из слабых мест. Галвина направляла молнии прямо в мягкие места под панцирем, заставляя существо изгибаться от боли и ярости. С каждым ударом молнии тело лобстерана содрогалось, а на земле под ним закипала вода. Самсон вёл матросов, стараясь держать их от прямых ударов, но каждая атака лобстерана наносила серьёзный урон, ломая щиты и раня людей. Лишь после долгого и мучительного боя, когда тело чудовища покрыли раны, и оно обессилело от мощных ударов, существо рухнуло на землю, издав финальный скрежет, подобный звуку ломаемого железа.
Когда битва закончилась, все рухнули от усталости. Лаврентий сразу же принялся ухаживать за ранеными, лицо его было напряжено, а руки дрожали от перенапряжения. Он склонился над Драгомиром. Разорванная рука боцмана выглядела ужасающе, и Лаврентий запустил заклинание регенерации, закрывая рану золотым сиянием, но знал, что на полное восстановление уйдёт несколько дней, если не недель. Груггу, чья рана на ноге была не менее ужасна, он наложил шину и тоже произнес заклинание, но знал, что огр не сможет ходить ещё долго.
— Простите меня, братья, — мрачно сказал Самсон, оглядывая поле сражения и взирая на раненых товарищей. — Я не знал, что всё будет настолько тяжело. Может, нам стоило повернуть назад ещё раньше.
Гругг, приподнимаясь на одном локте и сжимая зубы от боли, усмехнулся и прокаркал:
— Для воина честь — сразиться с такой тварью, капитан. Я горжусь, что мог стоять рядом с тобой. Но ты идёшь вперёд, а я подожду. Тут, на земле Самсонии.
Элиара с нарочито озабоченным лицом приблизилась и спросила, склонив голову:
— Но не значит ли это, что нам пора разворачиваться назад? Мы ведь едва смогли справиться с этой тварью. Кто знает, что нас ждёт дальше?
Торрик, который, не обращая внимания на её слова, перевязывал раны на своей руке, скривился:
— Бой был тяжёлым, наши товарищи пострадали, но это не повод поворачивать назад. Мы и так уже слишком близко к цели.
Галвина кивнула, но озабоченно добавила:
— Но ведь Гругг и Драгомир тяжело ранены, Элиара права в одном — в таком состоянии их нельзя тащить с собой. И бросить тоже нельзя. Мы не можем оставить их на произвол судьбы.
Драгомир, измождённый, но всё ещё с боевым огоньком в глазах, пробормотал:
— Мы с Груггом останемся здесь, капитан. Устроимся у подножия горы, пока вы исследуете пирамиду. Если что-то пойдёт не так, мы будем ждать вас. Нам самим не терпится узнать, что там внутри.
Они устроились на ночлег, и их накрыла тишина ночного леса, нарушаемая лишь треском костра. Лаврентий, укрывшись одеялом, лёг около раненых, но не сводил глаз с Элиары. Он не мог не заметить, как чародейка вела себя всё это время. От её привычного холодного самоконтроля не осталось и следа. Сейчас она была слишком нервной, взгляд её блуждал, а улыбка казалась натянутой.
«Что же скрывает эта девчонка? — думал клирик, — И почему ей не даёт покоя наша цель?»
Самсону снился странный и тревожный сон. Он шагал по бескрайней равнине, вся поверхность которой была сделана из сыра со множеством глубоких дыр. Над ним простиралось тёмное звёздное небо, освещённое тусклым светом Луны. Из этих сырных ям вылезали гигантские крысиные головы и лапы, пытаясь схватить его. Он чувствовал их холодные когти на своём плече и слышал шёпоты, которые звали его по имени. Эти голоса сливались в зловещий хор, который говорил: «Самсон… Луна наша!» Он проснулся, покрытый холодным потом, и пробормотал: «Чёртов Глезыр с его вечными байками о лунных крысах!»
Утро выдалось холодным и промозглым, туман стелился по земле, как будто сама природа пыталась укрыть следы их победы над лобстераном. Лагерь был погружён в тишину, когда команда собрала вещи и попрощалась с ранеными. Лаврентий тщательно осмотрел раны Драгомира и Гругга, наложил ещё несколько заклинаний для ускорения заживления и оставил им достаточный запас воды и еды. Драгомир улыбнулся слабо, но с уверенностью в голосе сказал:
— Ждём вас назад с победой и хорошими новостями, капитан. Не задерживайтесь!
Гругг, лежа под шалашом, махнул рукой и добавил:
— И берегите себя, капитан. А если увидите ещё лобстеранов, не забудьте надавать им по хвостам!
Когда отряд удалился от лагеря, поднимаясь всё выше по горному серпантину, Самсон задумчиво посмотрел на горизонт и сказал:
— Никогда не думал, что буду терять команду так быстро… Двое уже остались позади, а мы всё ещё идём вперёд.
Торрик, затягиваясь своей трубкой, из которой валил густой дым, попытался приободрить его:
— Не будем забывать, что они живы! А если вернёмся с богатствами и славой, они первыми отпразднуют это вместе с нами.
Но слова Торрика звучали неубедительно, и Самсон продолжал хмуриться. Впереди тянулись склоны, поросшие густыми зарослями и обрамлённые гигантскими папоротниками. Вокруг возвышались загадочные монолиты с идеально гладкими поверхностями, которые напоминали о давно ушедшей цивилизации. Лаврентий, оглядываясь на монолиты, держал в руках амулет Святой Матери и про себя шептал молитву, прося защиты и благословения на их поход.
Он замедлил шаг и обернулся к Элиаре, которая шла позади, угрюмо нахмурив брови. Её лицо было бледным, а губы сжаты в тонкую линию.
— Почему ты такая странная последние дни, Элиара? — спросил клирик, голос его был спокойным, но настойчивым. — Раньше ты горела желанием прикоснуться к древним тайнам, а теперь словно всё время хочешь отступить.