– Это не аномалия, – твёрдо сказал Алекс.
Собрание совета Марсианского университета было редким случаем, когда Алекс надевал полуофициальную одежду – тёмно-красный костюм с оранжевыми вставками на плечах, цвета факультета планетарных исследований. Ткань была старой и потёртой на локтях, но это было единственное формальное одеяние, которое он имел. Как большинство марсиан, Алекс предпочитал функциональность стилю.
Амфитеатр главного конференц-зала был заполнен представителями научных кафедр и административных подразделений. Большой куполообразный зал украшали голографические проекции знаковых марсианских пейзажей – каньон Маринер, гора Олимп, плато Фарсида. Символы марсианской идентичности, тщательно отобранные архитекторами колонии первого поколения.
– Доктор Нагата, – проректор Вэй, глава планетарных исследований, смотрел на него из-под тяжёлых век, – вы осознаёте, что запрашиваете ресурсы, которые могли бы поддержать шесть других экспедиций?
– Да, сэр, – ответил Алекс, стараясь сохранять спокойствие. – И я могу гарантировать, что результаты будут стоить этих затрат.
– Гарантировать? – проректор выгнул бровь. – Весьма самонадеянно для учёного.
В зале послышались приглушённые смешки. Академические собрания университета Марса славились своей безжалостностью.
– Разрешите продемонстрировать? – Алекс активировал центральную голографическую систему зала.
Над центром круглого стола появилось трёхмерное изображение их находки – увеличенное, очищенное от шумов, с наложенными маркерами искусственных элементов.
– Вот результаты нашего предварительного сканирования, – сказал Алекс, увеличивая отдельные участки изображения. – Обратите внимание на эти структуры. Идеальные геометрические формы. Равномерное распределение элементов. Это верхняя часть гораздо большего комплекса, который, по нашим оценкам, простирается на глубину около ста метров под поверхностью льда.
– Это может быть ранняя человеческая постройка, – заметила доктор Шенг, геолог. – Возможно, экспедиция первой волны колонизации, о которой мы потеряли записи.
– Нет, – твёрдо возразил Алекс. – Первая экспедиция прибыла на Марс в 2048 году. Они никогда не достигали полярной шапки. Более того, – он сделал паузу, – возраст льда над структурой, исходя из изотопного анализа, составляет минимум пятнадцать миллионов лет.
Зал погрузился в тишину. Даже скептически настроенные члены совета теперь смотрели на голограмму с нескрываемым интересом.
– Что именно вы предлагаете? – спросил проректор Вэй, в его голосе больше не было насмешки.
– Полномасштабные раскопки, – ответил Алекс. – Нам нужна тяжёлая техника, чтобы достичь объекта, сохранив его структуру. Термические буры высокой мощности, экзокостюмы для работы в экстремальном холоде, расширенная исследовательская команда.
– И если мы выделим эти ресурсы? – проректор наклонился вперёд. – Что конкретно вы надеетесь найти, доктор Нагата?
Алекс глубоко вздохнул.
– Доказательства того, что мы не одни, – просто сказал он. – Доказательства существования иной цивилизации, которая была здесь задолго до нас.
Алекс снова был на полярной шапке, но теперь условия изменились кардинально. Вокруг первоначальной точки сканирования выросла исследовательская база – модульные строения, энергетические установки, генераторы защитного поля от марсианских бурь. Полдюжины крупных термических буров методично прорезали путь через лёд, отправляя облака пара в тонкую марсианскую атмосферу.
Прошло три месяца с момента обнаружения аномалии. Три месяца борьбы за ресурсы, утверждения планов, формирования команды. Алекс практически не спал последние недели, оставаясь на ногах лишь благодаря стимуляторам и своей одержимости.
– Доктор Нагата! – окликнул его Мигель, приближаясь в экзокостюме новейшего поколения, одном из тех, что они получили благодаря щедрому финансированию. – Бур номер три достиг критической глубины! Мы получаем первые визуальные данные!
Алекс почти побежал к центральному исследовательскому модулю, где собралась основная команда. Внутри модуля, освободившись от защитного костюма, он подошёл к главному дисплею. Лейла Оконкво уже была там, её лицо сосредоточенно и серьёзно.
– Алекс, – она кивнула, – бур достиг верхней части структуры. Мы подключили микрозонды с оптическими датчиками.
На экране появилось изображение – вначале нечёткое, затем, по мере адаптации оптических систем, всё более ясное. Тёмный, почти чёрный материал с гладкой поверхностью. Алекс затаил дыхание, когда камера сфокусировалась на серии символов, высеченных или каким-то образом внедрённых в поверхность.