Хокон спрятал улыбку.
— Так плохо, да?
— Вы даже не представляете. Она намного старше папы, и она врач, так что привыкла командовать. — Айвар нахмурился. — С меня достаточно. Сказал ей, что пойду пройдусь.
— Ну, как видишь, здесь ничего особенного не происходит. Я просто сидел и думал о предках Мии. Им так повезло, что они владели всем этим, — он указал в сторону сада, заполненного тенями.
— Охренеть, правда? — кивнул Айвар, и Хокон понял, что «охренеть» означало что-то очень хорошее. — А знаешь, они могли бы быть и моими предками тоже. Может, мы родственники?
— Ты так думаешь?
— Да, моя семья жила здесь, кажется, всегда, как папа говорит. Он страшно увлекается подобными вещами. Называет это «генеалогией». И у него есть эта старая книга, в которой много имен. Одно из самых древних — Торальд, поэтому он дал мне это как второе имя. Я имею в виду, для эффекта! Как будто Айвар Торессон недостаточно хорошо. Отстой.
Хокон подавил еще одну улыбку. Айвар Торальд Торессон? Парень прав.
— Слушай, никогда никому не нравятся имена, которые выбирают родители. Я не шибко счастлив, что я Хокон. Кроме того, сейчас в ходу старые имена. Мою дочь зовут Линнея в честь моей прабабушки.
— У вас есть дочь? — Айвар на время отвлекся, затем вернулся к своему рассказу. — Мой отец, ну, типа, одержим прошлым. Видели бы вы его коллекцию старого хлама, — фыркнул он. — Он вечно твердит, что во мне течет чистая кровь викингов или что-то в этом роде. Не то чтобы мне было насрать. Не поверите, какой шум он поднял, когда я покрасил волосы в черный цвет. Все твердил и твердил о том, как я должен быть благодарен за то, что блондин. Нет, серьезно? Какого хрена на самом деле… Извините, но знаете…
Хокон был немного озадачен: если верить Айвару, выходило, что его отец полный псих, но так ли это на самом деле?
— Э-э, я бы с удовольствием как-нибудь посмотрел его коллекцию. Что у него за вещи?
— Мечи викингов, старинные фибулы, ножи… всякая всячина. Я думаю, он покупает их на «иБэй» и часто ходит на аукционы. О, и еще что-то вроде секретных онлайн-торгов. Зашифрованных. Я знаю, потому что он очень злится, если я вхожу в комнату, когда он торгуется.
— Мечи викингов? — Хокон нахмурился. — Ты имеешь в виду копии, верно?
— Не знаю. — Айвар пожал плечами. — Он говорит, настоящие.
— Не может быть. Людям не разрешается владеть артефактами викингов; они должны быть в музее.
— Возможно, он этого не знает. В любом случае я покажу вам как-нибудь, когда его не будет дома. На днях он получил кое-что новенькое. Сказал, что скоро коллекция станет еще больше.
— Спасибо, я бы с удовольствием. — На самом деле Хокону было чрезвычайно любопытно увидеть эту коллекцию, а также он считал своим долгом, если потребуется, сообщить о ней властям. Однако он решил не говорить об этом Айвару, так как ребенок не виноват в проступках своего отца. Пришло время направить разговор в другое русло. — Ну а что же твоя мама думает обо всем этом? Об этой, гм, коллекции и прочем?
— У меня нет мамы. Она умерла, когда я был маленьким.
— О, прости. Я не хотел… — Он давно должен был понять: не было никакой необходимости, чтобы тетя Ингигерд приезжала присматривать за Айваром, если бы его мать была рядом.
Парень поднял руку, на мгновение показавшись совсем взрослым.
— Все в порядке, не волнуйтесь. Теперь я привык. Это было очень давно. И потом, у меня нет злой мачехи. — Он ухмыльнулся. — У папы были пара подружек, но они не задерживались надолго.
Хокон рассмеялся, радуясь, что мальчик может шутить по этому поводу.
— Очень жаль. Я слышал, что злые мачехи могут быть очень забавными. — Опять же, пришло время сменить тему. — Так ты уже поел? Я как раз собирался поужинать пастой, но ее хватит на двоих. А потом, может быть, посмотрим фильм?
Лицо Айвара просветлело.
— Да, с удовольствием! Какой у вас фильм?
— «Матрица».
— Супер!
Хокон улыбнулся, встал и направился на кухню. Он был рад, что зашел Айвар — мальчишка определенно все оживил. И призраки из прошлого исчезли. На сегодня.
Несколько дней у Йорун держалась сильная простуда, но, к счастью, лихорадка не возвращалась. Кери сказала себе, что ей приятно, что больше не нужно проводить ночи в постели Хокра. Он мог, не волнуясь за дочь, отправляться на охоту, в то время как она оставалась дома, пытаясь развлечь малышку и одновременно помогая Эйсе ткать. Это был тяжелый труд, но он отвлекал от мыслей, которые, как она точно знала, были лишними. Однако в спокойные моменты Кери была не в силах противиться образам, мелькающим в сознании, — его полуобнаженный торс в неярком свете; Хокр, бережно отирающий лицо дочери влажным полотенцем и шепчущий ей нежности, и ощущение его рук, обнимающих их двоих в большой кровати, таких крепких, таких сильных, таких чудесных…