— А на холме продолжаем? — Лицо Мии к этому времени вернуло свой обычный вид — слегка загорелое, с веснушками на носу и щеках.
Нужно признаться, эти веснушки, ежедневно прибавлявшиеся, были почти неотразимы, но Хокон притворялся, что не замечает их.
— Мы могли бы, но я с удовольствием оставлю это другим. Я… Ладно, пусть это прозвучит странно, но у меня такое чувство, что мы должны искать где-то в другом месте. Что мы что-то упускаем. — Он покачал головой. — Знаю, я, наверное, слишком много пробыл на солнце и плохо сплю, но это неотвязно скребущее душу чувство…
— Нет, я не думаю, что ты сумасшедший, — Мия положила руку ему на плечо, чтобы успокоить, — потому что чувствую то же самое. Как будто я не могу найти себе места. Шило в штанах. Ну, не буквально, но ты понимаешь, что я имею в виду.
— Да, именно так! Фу, я рад, что это не только со мной. — Он улыбнулся. — Хорошо, допустим, мы пойдем на поводу у нашей интуиции — куда?
— Давай закроем глаза и послушаем. Не знаю, как ты, но я чувствую какие-то вибрации от этого места, и, может быть, они подскажут нам, где копать. Там, у кургана… — Она покачала головой. — Нет, скорее всего, ничего особенного. Нужно еще раз взглянуть на карту участка и результаты геофизики и…
Но Хокон перебил ее.
— Пение? Ржание убиваемой лошади? И странные запахи? — Он уставился на Мию, и она вскинула голову.
— Ты тоже это слышал? Боже мой… Что здесь происходит?
— Не знаю, но думаю, что мы должны просто принять это, как оно есть. Не то чтобы у нас, похоже, был выбор, но все же…
Они остановились у задней части дома лицом к озеру, и Хокон, мгновение поколебавшись, взял Мию за руку. Она не сопротивлялась, ее пальцы сомкнулись вокруг его руки.
— Давай посмотрим, не повторится ли это снова. — Закрыв глаза, он глубоко вздохнул, успокаивая сердцебиение и напрягая слух. Он что, сходит с ума? Но это казалось таким правильным.
Сначала он не слышал ничего, кроме завывания ветра в ближайших деревьях и плеска маленьких волн о берег и пристань.
С холма доносились отдаленные голоса, взрывы смеха, скребущие звуки. Почти нереальные. Слабые, как будто его уши набиты ватой. Затем, неуловимо, звуки изменились, стали нечеткими, а потом более явственными. В голове Хокона вспыхнула потрясающая воображение картина.
Люди, собравшиеся на берегу; мужчины кряхтят и тяжело дышат, пытаясь спустить огромный камень в углубление в земле, которое удержало бы его в вертикальном положении. Женщины и дети толкуют между собой, обсуждают сказочно красивую резьбу на лицевой стороне камня, выкрашенную в темно-красный и черный цвета. По периметру камня нарисована змея, на ней руническая надпись…
Внезапно он открыл глаза. Было так, как будто кто-то дал ему подзатыльник, и он, моргнув, словно спросонья, поглядел на Мию. Ее глаза, необычайно чистого серого цвета в ярком солнечном свете, были огромными.
— Ты… ты видел его? — спросила она.
Он почувствовал, как ее рука дрожит в его руке, и сжал ее пальцы.
— Рунический камень? Да.
— Черт возьми. — Убрав руку, Мия провела пальцами по своим непослушным волосам. — Что происходит? Честно говоря, я немного напугана. Как будто нас преследуют призраки. Я имею в виду, что даже не знаю, почему предложила попробовать. Эта мысль просто пришла мне в голову, как будто… — Она заметно сглотнула.
— Как будто кто-то вложил ее туда? Понимаю. — Хокон кивнул. — Но если здесь действительно есть духи, то они помогают нам, так что не думаю, что нам нужно бояться. — Он указал на берег. — Вот что мы должны делать: копать там, внизу. Томас ведь обнаружил огромную аномалию под этим маленьким травянистым холмом? Давай посмотрим, не камень ли это.
— Хорошо, но если это так, я могу просто окончательно слететь с катушек — предупреждаю.
Хокон рассмеялся:
— Я с радостью буду навещать тебя в сумасшедшем доме ради того, чтобы найти неизвестный доселе рунический камень.
Такое было бы просто невероятно.
ГЛАВА 24
Вёлва Гудрун — знахарка или вещунья — прибыла в середине января, как раз перед блотом, праздником середины зимы, или Йолем, как его еще называли. Эйсе рассказала Кери, что в это время года обычно устраивают пир с жертвоприношениями богам в священной роще в лесу недалеко от усадьбы. Норвежцы оставляют в роще угощение для своих предков, а также для умиротворения волшебных существ, которых Эйсе называла подземным народцем или гномами. Кери перекрестилась при мысли о таких странных обычаях, отчего пожилая женщина улыбнулась.