— Нет! — Она хлопнула ладонью по столу. — Мне все равно, пусть даже весь мир слышит меня, я хочу, чтобы ты согласился на предложение Гудрун сейчас, или все узнают, что тебе наплевать и на меня, и на будущее твоих владений.
— Это неправда. Будущее обеспечено. Йорун удачно выйдет замуж и подарит нам внуков, я уверен. Только посмотри на нее — она уже хорошенькая и вырастет такой же красавицей, как ты, ее мать.
Однако мать девочки, проигнорировав комплимент, посмотрела на дочь с пренебрежением. Кери отвела взгляд, ей стало грустно за Йорун.
— Какая разница, как она выглядит, если она полоумная?
— Она не такая! Послушай, Кери научила Йорун говорить. Она уже может сказать несколько слов и со временем узнает больше. — Хокр улыбнулся своей дочери, которая перестала есть и широко раскрытыми глазами смотрела на родителей, очевидно понимая, что происходит важное. — Мы собирались подождать чуть дольше, чтобы рассказать тебе, сделать это сюрпризом, но ты можешь узнать это и сейчас.
— Весьма правдоподобная история, — усмехнулась Рагнхильд.
— Нет, это сущая правда, — настаивал Хокр. — Йорун мин, скажи «мама».
Кери и Хокр научили Йоруна называть Рагнхильд мамой, хотя у Кери было подозрение, что ребенок не понимал понятия материнства и просто думал, что это имя Рагнхильд.
Йорун отвернулась и не ответила. Хокр коснулся ее плеча и попытался улыбнуться ей еще шире.
— Пожалуйста! Скажи «мама». — Он указал на Рагнхильд и несколько раз повторил это слово, но Йорун — по причинам, известным только ей одной, — отказалась даже признать, что поняла просьбу.
— Видишь? Ты ошибаешься. Она такая же глупая, какой была всегда.
Хмурая гримаса Рагнхильд заставила Йорун уткнуться головой в колени Кери и издать какой-то бессвязный звук.
— Может быть, вы ей улыбнетесь? — предложила Кери. — Она напугана, э-э… свирепым выражением лица.
Но Рагнхильд не слушала. Она снова повернулась к Хокру, возобновив предыдущий разговор, как будто Йорун был неважна. Ткнув его в грудь, она потребовала:
— Одна лошадь, один бык, одна свинья и раб мужского пола, а также пять других животных. Это то, что мне нужно. Девять жертв, достойных богов. Это то, что требуется, если ты хочешь иметь сыновей. А теперь ты пойдешь со мной, чтобы поприветствовать Гудрун и оказать ей должное почтение, на которое она имеет право.
Хокр бросил последний отчаянный взгляд на дочь, словно желая, чтобы Йорун передумала быть непослушной именно сейчас, затем встал и последовал за Рагнхильд к двери. Гудрун усадили за столик напротив Хокра, выказывая всяческую любезность. Кери поняла, что ее считали могущественной и особенной, и даже Хокр, который, казалось, не хотел, чтобы эта женщина была здесь, не посмел быть невежливым. Но допустит ли он, чтобы свершилось кровавое действо?
Хокр с радостью пожертвовал бы всем, чего бы это ни стоило, чтобы его жена родила ему еще детей, но он знал и доверял Старой Тайре с детства и верил в то, что она ему говорила — что-то серьезно нарушилось во время рождения Йорун, и Рагнхильд никак не могла забеременеть снова. Ей повезло, что она вообще выжила. Поэтому было безумием внушать ей мысль, что Гудрун права и все, что им нужно было сделать, — это еще сильнее воззвать к богам. Даже божества не могли помочь тому, кто был сломлен изнутри.
Все равно что просить их, чтобы затянулся бесследно шрам, — невозможно.
Встревоженный, он разыскал Кери и Йорун на следующий день в ткацкой хижине; Эйсе тактично удалилась по какому-то поручению, чтобы оставить их одних.
— Сможет ли ваш Бог исцелить то, что было необратимо сломано?
Они с Кери несколько раз говорили о ее вере, и хотя он был убежден, что его собственные боги сильнее, он не возражал, чтобы она молилась своему христианскому Богу. Всего лишь еще один; чему это могло повредить?
— Ну, Сын Господень действительно чудесным образом воскресил кого-то из мертвых, по крайней мере, так мне говорили, но только однажды. И я предполагаю, что тебе понадобился бы Бог или Его Сын, чтобы они действительно присутствовали, но… возможно, это не совсем невозможно.
Хокр вздохнул.
— Я не думаю, что есть какая-то надежда, но Рагнхильд не оставит этого. — Он потер лицо, закрыв глаза. Борьба изматывала его, разъедала изнутри. Он просто хотел покоя. Спокойной жизни.
— Значит ли это, что ты позволишь ей совершить жертвоприношение? — Выражение лица Кери сказало ему, что она потрясена, ее серые глаза были встревожены, и хотя он не видел ничего плохого в таких ритуалах, он довольно встречал христиан, чтобы знать: они не приемлют убийства любого рода.