Айрон откинулся в кресле, массируя виски. Усталость наваливалась волнами, но сон казался невозможным. Слишком много мыслей, слишком много решений, которые нужно принять.
Люминарий вспомнил слова своего первого наставника: "Иногда лучший способ построить мост – это позволить тем, кто хочет его пересечь, помочь в строительстве." Может быть, именно это он и делал неправильно?
Кровь. Всегда начинается с крови. Тридцать семь лет назад Айрон Солт узнал её запах так хорошо, что до сих пор иногда просыпался от этого воспоминания. Металлический привкус на языке, липкость на пальцах, красные пятна на песке – всё это слилось в один бесконечный кошмар.
Планета Ксерон-7 была похожа на ад: выжженная земля, бесконечные дюны, ветер, несущий раскаленную пыль. Идеальное место для переговоров о мире – никто не мог подобраться незамеченным. Именно поэтому выбрали эту пустыню. Четверо соларианцев против одного человеческого представителя. "Честная сделка," – усмехнулся тогда кто-то из команды.
Оттавио Кросс вошел в переговорную палатку как хозяин. Два метра мышц и безумия, обтянутых черной формой. Его светлые волосы были собраны в хвост, открывая лицо, которое невозможно забыть. Глаза горели лихорадочным блеском, а улыбка... эта улыбка заставила бы ангела спрятаться под кроватью.
Первые два часа прошли идеально. Оттавио шутил, предлагал варианты, даже согласился на некоторые условия соларианцев. "Мы можем жить вместе," – говорил он, попивая местное подобие чая. "Всё возможно." И они поверили. Потому что хотели верить.
А потом он достал нож.
Серебристое лезвие сверкнуло в свете ламп, и всё изменилось. То, как он двигался – не человек, а хищник, выпущенный из клетки. Первым умер Ларс, его мозг ещё не осознал, что тело больше не функционирует. Потом Элара – она даже не успела закричать. Микаэль пытался сопротивляться, но какой толк от дипломатических навыков против машины убийства?
Айрон стоял у выхода, готовясь сделать шаг к спасению. Но Кросс был быстрее. Он схватил соларианца за шею и швырнул на стол, ломая хрупкие кости. Нож остановился у самого горла.
– Нет, – прохрипел Айрон, чувствуя, как горячая кровь товарищей течет по лезвию.
– Ты останешься, – прошептал Оттавио ему в ухо. – Расскажешь своим. Передашь послание.
Лезвие полоснуло по шее – не чтобы убить, а чтобы запомнить.
– Мира не будет.
Тридцать семь лет этот момент преследовал Айрона Солта. Не сама бойня, хотя и она являлась частью ночных кошмаров. Хуже было другое: выражение глаз Оттавио. Безумие. Жажда крови.
Теперь, сидя в своем кабинете, люминарий часто думал о том дне. О каждом движении Кросса, о каждом слове. Особенно о последней фразе: "Вы думаете, что понимаете войну. Но вы просто играете в неё."
Он помнил тот день не только из-за ужаса. Из-за того, что понял тогда. Люди и не-люди воевали не потому, что были злыми или жадными. Они воевали потому, что не знали друг друга. Потому что боялись. Потому что их научили бояться.
Зенотар должен был стать ответом на этот страх. Местом, где можно узнать тех, кого раньше считали врагами. Где можно научиться видеть не расу, не историю, а просто живых существ.
Но сейчас, глядя на досье проблемных студентов, Солт задавался вопросом: не повторяет ли он ту же ошибку? Не слишком ли он расслабился, как тогда на Ксероне-7? Может быть, Лира Кросс – это новое воплощение своего отца? Та же ярость, тот же холодный расчет?
Его серебристые волосы теперь казались не благородной сединой, а напоминанием о том дне. Шрам иногда ныл во время перемены погоды – вечный компас в прошлое. Каждый раз, когда он видел, как Лира цепляется за край парты, ему мерещились пальцы Кросса на его шее.
В памяти всплыли детали той бойни. Как Элара пыталась договориться даже тогда, когда лезвие уже касалось её горла. Как Микаэль шептал молитву на родном языке. Как Ларс... нет, лучше не думать о Ларсе. Вместо этого Солт вспомнил момент перед началом резни. Оттавио рассказывал анекдот, и все смеялись. Самый обычный момент в самом обычном дне. До того момента, когда маска спала, и показалось настоящее лицо Палача.
Солт встал и подошел к окну. За стеклом простиралась бесконечность космоса – те же звезды, что освещали Ксерон-7 тридцать семь лет назад. Те же звезды, что наблюдали за рождением Зенотара. Только теперь он знал: дело не в звездах. Дело в том, что происходит под ними.
"Мы создаем монстров своими страхами," – подумал Солт, наблюдая, как мимо окна проплывает астероид.
В коридоре послышались шаги. Кто-то из ночных дежурных. Жизнь академии продолжалась, несмотря ни на что. Студенты спали, учились, любили, ссорились. Строили мосты или разрушали их. А он сидел здесь, размышляя о прошлом и будущем.