Годы спустя она узнала правду о том дне. Оттавио Кросс, человек по прозвищу Палач, возглавлял зачистку. Его метод был прост: убивать всех. Без разбора. Без суда. Без милосердия. Война? Это была не война. Это было уничтожение.
Ориан задрожала, когда она увидела это лицо впервые. Те же голубые глаза, та же форма подбородка, что и на листовках с изображением Оттавио Кросса. Воспоминания хлынули потоком - запах горящего дома, мамин крик, смех солдат. Каждая клеточка её тела требовала мести.
Девушка чувствовала себя бомбой с выдернутой чекой. Каждый взгляд на белокурые волосах вызывал вспышку ярости. Она представляла, как вцепляется в эти волосы, как стирает эту самоуверенную ухмылку с лица дочери Палача.
Но взрыв не происходил. Вместо этого луминарийка играла. Мелкие пакости стали её любимым развлечением. Подкинуть гадость в еду, испортить форму, запереть в подсобке - всё это было лишь прелюдией. Ориан наслаждалась каждым моментом.
Но однажды терпение лопнуло. Ориан больше не могла сдерживать бурю внутри. Когда её кулак впервые встретился с лицом Лиры, она почувствовала... разочарование. Боль от удара оказалась ничем по сравнению с болью, которая жила в ней все эти годы.
Драка не принесла облегчения. Наоборот - теперь Ориан чувствовала себя грязной. Как будто опустилась до уровня тех, кого ненавидела. В темноте своей комнаты Ориан плакала не от боли физической, а от боли душевной. Каждый удар, нанесенный Лире, эхом отзывался в её собственном сердце.
После драки Ориан начала замечать вещи, которые раньше игнорировала. Как Лира сутулится, стараясь быть незаметной. Как её руки дрожат, когда она думает, что никто не видит. Как она вздрагивает от резких движений других студентов.
Эти наблюдения сводили Ориан с ума. Она хотела ненавидеть карикатуру на своего врага. Хотела видеть в Лире только дочь Палача. Но реальность оказалась сложнее. Перед ней был не символ, а человек. Такой же сломленный, как и она сама.
Каждую ночь Ориан вспоминала тот день. Не только моменты насилия, но и то, как Хэнсен показал ей жест молчания. Как он солгал своим, чтобы сохранить ей жизнь. Эти воспоминания противоречили её ненависти, разрывали её изнутри.
Иногда она ловила себя на мысли, что хочет поговорить с Лирой. Не кричать, не оскорблять - просто поговорить. Спросить, знает ли она. Помнит ли она. Понимает ли она. Но эти мысли Ориан прогоняла как предательские.
Вместо этого она продолжала свои игры. Продолжала причинять боль. Продолжала ненавидеть. Потому что ненависть была единственным, что держало её на плаву все эти годы. Отпустить её значило признать, что она не знает, кто она без этой боли.
А время шло. Дни превращались в недели. Недели - в месяцы. Академия продолжала своё дело. Студенты учились. Жизнь текла своим чередом. Но внутри Ориан бушевала война. Та самая война, которая началась много лет назад на далёкой планете Луминар.
Лира Кросс. Каждый её шаг, каждое движение вызывало в Ориан бурю эмоций. Ненависть. Злость. Жалость. Все эти чувства смешались в токсический коктейль, который отравлял её существование.
А по ночам снился тот день. Мамино лицо. Смех солдат. И эти глаза - серые, холодные, человеческие. И один взгляд - теплее остальных. Ложь во имя спасения.
В академии учили контролю. Учили пониманию. Учили тому, что прошлое должно остаться в прошлом. Но как забыть, когда каждая клеточка твоего тела помнит? Когда каждый вдох наполнен запахом горящего дома?
Ориан наблюдала за Кайросом, как хищник следит за добычей. Она видела, как его глаза - эти холодные, расчётливые глаза - следовали за Лирой. В столовой. На занятиях. В коридорах. Это бесило её больше, чем девушка была готова признать. Не просто раздражало - нет, это было глубже. Противнее. Как заноза под ногтем, которую нельзя вытащить. Ориан привыкла быть центром внимания. Особенно мужского.
Её первые попытки были тонкими, почти незаметными. Лёгкое касание руки во время обсуждения задания. "Случайное" появление рядом в тренировочном зале. Улыбка, которая обычно срабатывала безотказно. Но Кайрос... Он просто отстранялся. Его лицо оставалось таким же бесстрастным, как маска.
"Что со мной не так?" - спрашивала она себя по ночам, глядя в потолок общежития. Это был новый опыт - чувство провала. Обычно мужчины падали к её ногам, как спелые фрукты. Но не этот.
Она начала экспериментировать. Более откровенные наряды. Намёки в разговорах. Прикосновения, которые уже нельзя было назвать случайными. И каждый раз видела одно и то же: лёгкое сужение глаз, едва заметное напряжение в плечах, формальную вежливость, которая ранила сильнее любой грубости.