Сара была его противоположностью во всём, что касалось внешнего мира. Если Оттавио был огнём, то она была водой – спокойной, мягкой, умеющей успокаивать его внутреннюю бурю. Но когда они оставались наедине, эта мягкость превращалась в нечто большее. Она отвечала на каждое его прикосновение с той же страстью, хотя и выражала её иначе – через нежность, через долгие взгляды, через способность предугадывать его желания прежде, чем он сам их осознавал.
Тот вечер ничем не отличался от других – пока не стал особенным. Они едва успели добраться до спальни, как обычно прервав ужин ради более насущных потребностей. Оттавио целовал её так, словно хотел стереть все границы между их телами. Его руки исследовали каждую линию её тела, словно заново открывая континент, который он уже тысячу раз изучил, но всё ещё находил новые секреты.
Он двигался с той же яростной энергией, которая всегда отличала его – будь то на службе или в постели. Но сегодня что-то было другим. Сегодня Сара схватила его за плечи, притянула к себе так близко, что их дыхание слилось в одно, и прошептала те слова, которые перевернули его мир.
"Я беременна."
Время замерло. Его движения прекратились на мгновение, которое показалось вечностью. Потом реальность вернулась с новой силой – с такой силой, что он чуть не задохнулся от эмоций, которые накрыли его как цунами. Радость. Ужас. Гордость. Паника. Любовь. Всё смешалось в один взрыв чувств.
– Моя, – прошептал он, целуя её шею, плечи, губы. Говорить больше не получалось – слова застревали в горле, превращаясь в хриплые стоны.
Позже, когда они лежали в объятиях друг друга, Оттавио проводил пальцами по животу Сары, представляя, как там растёт новая жизнь.
– Мы справимся, – сказал он, хотя в глубине души понимал, что мир, в котором они живут, не создан для счастливых семей. Особенно для семей офицеров.
– Конечно справимся, – ответила Сара, целуя его в щёку. Её голос был таким спокойным, таким уверенным, что на мгновение он действительно поверил – возможно, они смогут создать свой маленький островок счастья в этом безумном мире.
– Спи, – прошептал Оттавио, целуя её в лоб. – Завтра будет новый день.
Но он не спал долго, наблюдая за тем, как её грудь мерно поднимается и опускается в такт дыханию. Завтра действительно будет новый день. И он должен быть готов ко всему. Особенно теперь, когда у него появилась настоящая причина жить – и настоящая причина бояться. Главное – чтобы Сара и их будущий ребёнок были в безопасности.
Каждую ночь Кросс просыпался от звука её дыхания. Иногда Сара стонала во сне, переворачивалась с боку на бок, и он немедленно вскакивал, готовый помочь, поддержать, сделать что угодно. Но чаще всего Сара просто лежала там, в лунном свете, такая прекрасная, что сердце сжималось от любви и страха потерять её.
– Отто, мне кажется, что ты будешь любить её больше меня, – шутила Сара иногда, гладя свой живот. – Всё время будешь бегать за ней, играть, забыв обо мне.
– Никогда, – отвечал Оттавио серьёзно, потому что это была правда. Как можно забыть о женщине, которая дарила ему целый мир каждый раз, когда улыбалась?
Оттавио Кросс никогда не чувствовал себя таким раздираемым противоречиями. С одной стороны – его долг перед службой, эта железная цепь, что тянула его прочь от дома. С другой – его место было здесь, рядом с Сарой, которая вот-вот должна была подарить ему самое драгоценное в мире: их ребёнка. Дочь. Маленькую копию Сары, как в тайне надеялся Оттавио.
– Я могу остаться, – сказал он однажды вечером, когда Сара лежала на диване, прижимая руки к округлившемуся животу. – Наплюю на всё.
Сара улыбнулась своей мягкой, понимающей улыбкой и покачала головой.
– Нет, ты не можешь, любовь моя. Ты – Кросс. И если командование говорит “иди”, ты идёшь.
Она всегда знала, как говорить с ним. Её спокойствие действовало на него лучше любого успокоительного.
– А что, если... – начал он, но она перебила его.
– Что, если..? Что, если я рожу, пока тебя не будет? – Она засмеялась, но смех получился немного дрожащим. – Мы оба знаем, что это неизбежно. Ты нужен там. А я справлюсь здесь.
Приказ есть приказ. В тот день, когда они прислали сообщение о миссии, он почувствовал, как его внутренности скручиваются в тугой узел. Это была не просто операция – это был шанс закончить войну. Или затянуть её ещё на десятилетия. Оттавио знал, что без него миссия может провалиться. Он был лучшим стратегом, самым беспощадным тактиком. Без него...