Птицы не обращали на него внимания. Перекликаясь между собой, они подбирали с земли крошки.
Протяжно зашумели сосны. С дровяного склада неподалеку слышался звонкий стук молотка по металлу.
В этом ритме Фридриху вдруг послышалась… «Колыбельная» Брамса. Он стал тихонько напевать мелодию, потом взял первый попавшийся прутик, закрыл глаза и поднял вверх руки. Представил себе оркестр. Правая рука с прутиком отбивала ритм, левая подавала сигналы разным инструментам. Вот она словно хлопнула по столу — вступают струнные, взмах — деревянные духовые, резкий поворот запястья — медные инструменты, тычок указательным пальцем — арфа.
Фридрих открыл глаза и понял, что музыка ему не просто слышится. Кто-то поблизости играл на губной гармошке. Чистые ноты, сложная композиция. Когда Фридрих замедлял движения прутика — замедлялась и музыка. Ускорял — и музыка ускорялась.
Какой-то музыкант следует за его дирижерской палочкой! Только где же он?
Фридрих огляделся — рядом ни души. Он опустил руки, но музыка все еще звучала, неторопливая, звучная, неотвязная. То, чудится, играют на флейте, то на кларнете. В низких нотах он различил виолончель.
Фридрих в жизни своей не слышал такой игры. Он слушал как зачарованный, а его глаза и уши искали источник звука и в конце концов остановились на открытом окне в верхнем этаже склада на той стороне луга. У Фридриха дыхание занялось: кладбище!
Фридрих там никогда не бывал, но слышал всякое. «Туда отправляют машины умирать. В сумерках случаются загадочные вещи. Бывает, человек поднимется туда и не вернется».
Фридрих замер в нерешительности. Но песня так звала, так манила. Что там может быть очень уж страшного? Наверное, слухи врут. Фридрих подошел к порогу, оставил у двери судок с обедом. Не может быть опасным человек, который создает такую музыку!
Фридрих открыл тяжелую дверь и шагнул внутрь. Музыка доносилась откуда-то сверху. Фридрих стал медленно подниматься по темной лестнице.
На верхнем этаже он толкнул дверь и вошел в просторную комнату. С обеих сторон виднелись полукруглые окна от пола до потолка, но сквозь годами копившийся слой грязи пробивались всего несколько тонких лучиков света. Почти вся комната тонула в тени.
Кругом теснились старые машины — неповоротливые конструкции из стали и железа. С потолка свисали десятки колес, а на полу и на столах лежали другие детали давней сложной системы шкивов и блоков. На потолочных балках, словно черные змеи, болтались давно ненужные кожаные ремни.
«Сюда отправляют машины умирать».
Музыка теперь звучала громче, но музыканта по-прежнему не было видно.
Фридрих вдохнул затхлый, пыльный воздух и чихнул.
Музыка смолкла.
— Здрасьте? — окликнул Фридрих.
Эхо подхватило:
— …Асьте… асьте…
У ног Фридриха прошмыгнула мышь.
Вновь зазвучал припев «Колыбельной». Музыка словно потянула Фридриха вперед. Слезы навернулись на глаза. Кто это играет так страстно и красиво?
Фридрих пробирался между искореженными остовами машин. Большой станок, накрытый замызганной клеенкой, мешал заглянуть в угол. Фридрих обошел его.
Музыка снова прервалась.
Фридрих крикнул:
— Покажитесь, пожалуйста!
И вновь услышал «Колыбельную».
Он всмотрелся в темный угол, откуда, ему казалось, звучала музыка.
Там никого не было.
Фридрих подошел к окну, которое видел с луга. Тогда оно было открыто, а сейчас — закрыто. Стекло грязное и мутное, как и в соседних окнах. По углам паутина. Пыль на полу лежит сплошным ковром, никем не потревоженная. Сюда уже давно никто не заходил.
«В сумерках случаются загадочные вещи».
Может, он в самом деле видел призрака? Или кто-то над ним подшутил?
Фридрих окинул взглядом огромное помещение. Выход из него только один — там же, где вход. Никто не смог бы проскочить незаметно.
Он снова обернулся к окну. У окна стоял деревянный письменный стол на львиных лапах. Фридрих перегнулся через стол и протер на грязном стекле круглый глазок. Стало видно поваленное дерево, где он обедал, и птиц рядом. Точно, окно то самое. Фридрих подергал задвижку, задел стол, и в столе что-то забренчало.
Фридрих выдвинул верхний ящик. Там лежала коробочка, в какие пакуют губные гармоники. На крышке была надпись:
Марин Бенд
Изготовитель:
М. Хонер
Германия
№ 1896
Фридрих открыл коробку. Внутри оказалась гармоника той модели, которую обычно отправляли в Америку. Дата на коробке обозначала год, когда их начали выпускать, но у этой гармоники наружные крышки выглядели новыми, а корпус — более старым. Сбоку, на самом краешке, поверх черной краски была выведена красным крошечная буква «В».