— И что бы ты тогда сделала? — спросила Анна.
— О, конечно, вышла бы замуж за какого-нибудь сказочно прекрасного мужчину. Богатого, красивого и чистого, как только что выпавший снег! Ты знаешь, Анна, порой я с грустью чувствую, что остановлюсь на своем нераскаявшемся старом сатире!
— Не стоит делать вид, будто ты не любишь Джона Эллиота, — сказала Анна.
— Да, конечно, но не могу же я притворяться, что пылаю к нему той любовью, о которой мечтают все молодые особы. О, Анна, как умно ты поступила, сразу приняв предложение Ричмонда! Вы представляете собой идеальную пару. До тебя он, кажется, и не помышлял о браке.
Так рассуждала Августа, пока не спохватилась, что приглашена в гости.
— Ну вот, я ведь обещала зайти к этим несносным Ламбертам! Думаю, им непременно нужно время от времени повидать меня, чтобы посмотреть, как я выгляжу, — засмеялась Августа. — Не могу отказать им в этом скромном удовольствии, но знай, Анна, что все время, пока я буду там, меня будет мучить зависть к тебе!
Анна не могла не подумать, что Августа вряд ли стала бы ей завидовать, если бы знала о ее сложном положении. Она так волновалась, что не могла усидеть дома, вместе с тем ей никого не хотелось видеть, кроме матери и сестры, а Генриетта была не в том состоянии, чтобы с ней советоваться, так как все еще горевала о смерти ребенка.
Катаясь в фаэтоне по Эспланаде, Анна принимала приветствия друзей и знакомых и сама с ними дружески раскланивалась. По ее внешнему виду никто не догадывался, какое смятение она переживала.
Она доехала до конца Эспланады и уже приказала возвращаться, когда ее догнал Гарри. Он ехал на гнедом жеребце и на первый взгляд выглядел таким же красивым и неотразимым, как тогда, в Бате. Она почти почувствовала себя в том замечательном прошлом.
Вскоре Гарри гарцевал рядом с ее экипажем.
— Миссис Теккерей! Я надеялся, что мы встретимся.
Ей было тяжело слышать это официальное обращение, как будто они были незнакомы друг с другом.
— Было очень любезно со стороны мистера Теккерея пригласить меня вчера, — продолжал он. — Но я был невероятно поражен, почти оглушен, когда узнал, что миссис Теккерей — это та, которую я знал под именем Анны Бейчер.
Отчуждение между ними становилось невыносимым. Теперь Анна видела, что он выглядел утомленным, а его лицо избороздили морщины.
— И вы вообразили, что миссис Теккерей вытеснила Анну Бейчер? — воскликнула она. — Неужели вы не испытываете ко мне ни малейшего сочувствия?
— Мистер Теккерей знает, что мы встречались в Англии?
Она покачала головой:
— Он ничего не знает. Приходите завтра утром в дом к моей матери. Там мы сможем спокойно поговорить.
Она протянула ему карточку с адресом миссис Батлер.
— Я приеду, — пообещал он и ускакал, оставив ее в еще большей тоске и тревоге, так как она не знала, как себя с ним вести.
В тот вечер она едва не поссорилась с Ричмондом, чего ранее никогда не случалось. Вернувшись из клуба, он принялся пересказывать разговоры, услышанные там, но она не смогла заставить себя проявить к ним интерес. Ее угнетенное настроение было настолько тяжелым, что передалось и ему.
— Ты очень подавлена, я вижу, — сказал он. — В чем дело? Я чем-либо тебя расстроил?
— Нет, конечно, нет. Сегодня я не настроена разговаривать, вот и все.
— Сожалею, если моя болтовня тебя не развлекает. Обычно ты с удовольствием слушала о том, что происходит вокруг.
— О, Ричмонд, оставь меня одну! У меня очень дурное настроение.
— Тогда давай поедем куда-нибудь и развлечемся. Тебе нужно…
— Мне нужно остаться одной, — оборвала она его.
— Что ж, хорошо. Если тебе нечего мне сказать, я почитаю, — добродушно заметил он, но вскоре поднял голову от книги и заметил: — Кстати, сегодня я опять встретил капитана Кармайкла-Смита. Ему приходится все время быть настороже из-за матушек, желающих пристроить своих дочерей. Представить не могу, как такого интересного мужчину до сих пор никто не поймал в матримониальные сети. Может, нам сосватать его за Августу?
— Подумай, Ричмонд, что за возмутительные вещи ты говоришь! Сосватать его за Августу! Она не поблагодарит тебя за это, да и он тоже.
— Допускаю, ты знаешь ее вкусы, но будь я проклят, если понимаю, как ты можешь говорить о его вкусах в данном случае. В тот вечер ты едва обменялась с ним парой слов. Более того, раз уж мы с тобой всегда откровенны, скажу, ты вела себя с ним невежливо.