Ей было трудно вспомнить, где они оставили теленка накануне, но по чистой случайности она довольно быстро наткнулась на то место, где они вчера были. Он стоял в траве примерно в пятидесяти ярдах на восток, опираясь на свои слабые еще ножки, вблизи своей приемной матери. Затем шагнув к ее большому круглому животу, принюхался, нашел вымя. Мать повернула голову назад и наблюдала с нежностью за ним, и в ее глазах светилась любовь к этому маленькому существу.
Сжимая собственную грудь, Марти почти физически ощущала, как прижимает к своей груди розовое тельце — ребенка Кола, только Кола.
Внезапно еще руки легли поверх ее рук — Кол привлек Марти к себе.
— Это было бы так справедливо. Ничего бы не было более правильным в этом мире.
Он был так созвучен ей, он читал ее мысли. Она погладила рукой его лоб, склонила голову ему на грудь.
— Я знаю.
— Я поговорю с твоими родителями в воскресенье. Я думаю, что они поймут.
Она прервала его, и все ее муки снова вернулись к ней:
— Они не поймут. Я говорила тебе, что моя мать для себя все уже решила раз и навсегда.
— Так же и я, — он поцеловал ее в макушку. — Если они хотят иметь состоятельного зятя, я скажу им, какой торговый бизнес мы будем развивать.
Она снова порывисто обвила его шею руками. Он был все еще ее, принадлежал ей.
— Я уверена, что это запомнится мне до конца моих дней. Но я боюсь, ведь моя мать происходит из семьи банкиров, с Востока. Она встретила моего отца, когда он возвращался из Англии, где получил приз на выставке за племенного быка. Он был гостем маминой семьи, просто как продавец скота. Они встретились в том месте, где он жил летом, в Матас Винеярде. Мама рассказывала, что в то время была в таком глупом возрасте, что подумала — было бы очень романтично убежать с ковбоем с Дикого Запада. Хотя она любит папу, я знаю, но горько сожалеет о том, что оставила в той семье все свое богатство.
— И поэтому теперь ты хочешь подчиниться ее воле? Ты хочешь вернуть это богатство?
— Боже, нет, но я пыталась и не смогла переубедить ее!
— Тогда, если это невозможно сделать, давай уедем на Дикий Запад. Поедем со мной в Салинас, — его убежденность была такой твердой. Она это почувствовала даже по тому, как он сжал ее руку и прижал к себе. — Я начну сразу же работать с отцом.
Марти заглянула ему в глаза:
— Ты сделаешь это для меня? Я думаю, что тебе будет ненавистна жизнь в четырех стенах.
— Мы можем накопить денег, купить немного земли, завести несколько голов скота, и, таким образом, у нас будет возможность жить и работать на свежем воздухе. Это была бы хорошая жизнь. Я обещаю. Когда у нас появится желание, мы можем поехать подышать морским воздухом — это в паре часов езды верхом до Монтерея, а до Сан-Франциско менее чем сотня миль.
— Но что скажет твоя семья? Привел в дом девицу, которую знаешь едва ли двадцать четыре часа!
— Мои родители полюбят тебя еще и за то, что ты возвращаешь меня домой. Кроме того, как можно тебя не полюбить? Все, что касается тебя… все. Мы поедем через долину до Сан Луис Обиспо и можем там обвенчаться перед тем, как отправиться к нам, — он прижал ее к себе, подавляя ее волю своей силой. — Скажи «да». Пожалуйста.
Но могла ли она рисковать? Страх сковал ее изнутри. Когда ее родители обнаружат, что она уехала, то бросятся вслед за ней. Отец спустит шкуру с Кола. Но как узнают, где они укрылись, если никто не скажет им? Она могла бы оставить записку, чтобы они знали, что она в безопасности, но при этом не назвать имя Кола и где они поженятся, где будут жить. Когда ее родители остынут, она смогла бы написать им подробнее, сообщить, где она. Это сработало бы. Это, действительно, могло бы получиться.
— Марти! — выражение его лица показывало, что это последний шанс принять решение.
— Да! — воскликнула она и поднялась на носочках, чтобы дотянуться до его губ. — О, да!
Страстного поцелуя, которым она хотела одарить его, не получилось. Вместо этого он пристально взглянул на нее, запустил пальцы в ее волосы и, после порывистого вздоха, приник к губам с необыкновенной нежностью:
— Ты об этом не пожалеешь, никогда.
— Я знаю, — ощущая некоторую слабость, она опустилась на траву.
Они вспомнили, что Каули могут вернуться с минуты на минуту.
— Будет лучше, если мы поспешим со сборами, пока управляющий не вернулся, а то возникнут проблемы.
Кол улыбнулся, обнаруживая милые ямочки.
— Я пойду седлать коней, — он зашагал рядом с ней. — Когда-нибудь, если мы приедем сюда навестить родителей, извинюсь за этот поступок.
— Да, — сказала она, ее доверие нарастало. Ее родители должны принять ее замужество и пригласить их вернуться. Она хочет пережить свои мечты, а не мечты ее матери.