— Здесь, в Азии, японцы — это вторые американцы, — сказал Кос.
— Но они все-таки японцы, а не американцы. Шумно выдохнув, Дядя Сэм обнял Мелинду за смуглые, соблазнительно женственные плечи.
— Похоже, сегодня здесь хорошо разгуляются, — прошептала мне Мариэ по-японски. — Правильно было бы удрать прямо сейчас. Тем более что блюда, приготовленные нашими друзьями, сплошь нашпигованы перцем. Не понимаю, как они могут есть все это, да еще с пивом, и не страдать потом от расстройства желудка.
Я в любом случае собирался ужинать дома; от Сэнгава до нас было не больше десяти минут езды. Выразив благодарность Косу за рассказ о его задумке, я был уже на пороге, когда Мариэ вышла проводить меня.
— Знаете, — проговорила она, — слушая описание последней сцены, той, где он поднимается в фургоне на покрытую лесом гору и встречает умерших членов своей семьи, я подумала: а что, если бы я была там и Мусан с Митио вышли мне навстречу? Эта мысль меня словно ударила.
Проходя к улице по темной роще, все еще сохранявшей в себе дух храмовой территории, я взглянул на то место, где стоял пьяный, но, хоть прошло совсем мало времени, там теперь не было никого. Перейдя по пешеходному мосту линию Кэйо, я углубился в торговый квартал и шел к автобусной остановке по узким проходам между сплошными рядами питейных заведений, куда вполне мог направиться наш алкоголик; невольно мелькнула мысль поискать его, но я тут же и подумал, что, хотя и получал от Саттяна все эти письма, не видел его ни разу.
Дав спектакли в студенческих кампусах четырех городов острова Кюсю, Космическая Воля снова повернул на восток, с остановками в Хиросиме и в Химэйдзи. В городах, где не удавалось договориться с университетами, устраивали представления в парках, под открытым небом. В Кураёси, недалеко от побережья Японского моря, самодельная сцена была, как палатка торговца, раскинута в парке, густо засаженном деревьями, включая дубы с раскидистой пышной кроной. Город, похоже, считал делом чести устраивать общественные туалеты в помпезных сооружениях, и Кос использовал то, что высилось в парке, как заднюю декорацию: должным образом освещенное здание выглядело точь-в-точь как храм. В тот год сезон дождей затянулся, так что актерам пришлось выйти на сцену под зонтиками. На зонте Дяди Сэма нарисовали звезды и полосы, и это заменило ему цилиндр.
Спектакль в Кураёси еще не состоялся, а от городского туристического бюро уже поступило предложение выступить на горячих источниках, в курортном местечке Хавай, написала мне Мариэ. В конверт была вложена фотография, изображавшая всю труппу в открытом бассейне, устроенном на выступающей над озером дамбе. Качество снимка доказывало, что Асао уже обращается с аппаратом вполне профессионально: Мариэ, со своей «распахнутой улыбкой», нежилась в кольце длинных рук Дяди Сэма — грудь выступала над поверхностью воды; Кос с влажными от пара волосами и бородой выглядел очень молодым и еще более миниатюрным, чем обычно; за этой группой на краю бассейна стояли, не прикрывшись даже фиговым листком, трое совсем молодых филиппинцев. Цветное фото Космической Воли и их японской покровительницы, мужчины и женщины в одном бассейне — всем весело, жалко, что вас нет с нами.
Если эти гастроли увлекали Мариэ, придуманный Асао план можно было считать удавшимся, и атмосфера, запечатленная на фотографии, безусловно внушала оптимизм. Но в письме Мариэ сообщалось, что в Кураёси, где они играли под дождем, труппа устроила еще одно совместное купание — утром, перед отъездом из района горячих источников, и хотя она просто сидела и наблюдала за купающимися, но — единственная из всех — простудилась. Кроме того, Космическая Воля полетит из Итами прямо на Хоккайдо, а в Аомори, Мориоке и Сэндае сыграет уже на обратном пути, но она вряд ли сумеет отправиться вместе со всеми. Прочитав это, я почти воочию увидел Мариэ, гриппующую у себя в Токио, чуть не ночь напролет вышагивающую по комнате, бормоча себе что-то под нос, и резко помотал головой, чтобы освободиться от этой картины…
Вернувшись в Токио в начале августа, труппа дала прощальный спектакль, расширенный за счет сцен, включенных во время поездки, — дала в том самом женском колледже Иокогамы, где прежде преподавала Мариэ. Мелинда, которая, сидя на сцене, исполняла на клавишных филиппинские песни, решила включить в программу одну из композиций Хикари, и поэтому в этот раз моя жена поехала на спектакль вместе с Мариэ, в ее машине.