Голос Киз звучал угнетенно, чувствовалось, что она в депрессии, и Босх не знал, что сказать. Четырнадцать лет назад, когда он был примерно ее возраста, Босх однажды очнулся в больнице после пулевого ранения в левое плечо. Он до сих пор помнил ту пронзительную, рвущую боль, которая заново разгоралась, едва ослабевало действие морфина.
- Я принес газеты, - произнес он. - Хочешь, почитаю?
- Да. Ничего хорошего, полагаю.
- Ничего хорошего.
Он поднес к ней переднюю страницу «Лос-Анджелес таймс» и подержал, чтобы Киз могла увидеть тюремный портрет Уэйтса. Потом прочел ей передовую статью, а вслед за ней и боковую колонку. Когда закончил, взглянул на напарницу. У Киз был подавленный вид.
- Что с тобой?
- Тебе надо было бросить меня, Гарри, и бежать за ним.
- Ты о чем?
- Там, в лесу. Ты мог поймать его. Вместо того чтобы спасать меня. А теперь посмотри, в каком ты дерьме.
- Это прилагается к нашей работе, Киз. Единственное, о чем я мог тогда думать, - как скорее доставить тебя в больницу. Это я во всем виноват.
- О чем ты говоришь? В чем тебе себя винить?
- Во многом. Когда в прошлом году я вернулся на службу, то вынудил тебя уйти из канцелярии шефа полиции и вновь стать моей напарницей. Ты бы не оказалась там вчера, если бы я…
- О, прошу тебя! Заткни свой поганый рот!
Босх не помнил, чтобы Киз когда-либо раньше прибегала к такой лексике. Он замолчал.
- Заткнись, и все. Больше ни слова об этом. Что ты еще принес?
Босх показал на копию Книги убийства по делу Жесто:
- Нет, ничего. Это я для себя. Почитать, пока ты будешь спать. Копия досье Жесто, которую я сделал, уходя в отставку.
- И что?
- Я уже сказал, просто собирался почитать. Мне постоянно кажется, будто мы что-то упустили.
- Мы?
- Я что-то упустил. В последнее время я часто слушаю запись Колтрейна и Монка, где они вместе играют в «Карнеги-Холле». Ведь эта запись провалялась там же, в архивах Карнеги, лет пятьдесят, пока кто-то на нее не наткнулся. Фокус в том, что человек, который ее нашел, должен был знать, как это звучит, чтобы понять, что хранится в той архивной коробке.
- Ну и как это связано с досье?
Босх улыбнулся. Киз Райдер лежала на больничной койке с двумя пулевыми ранениями, однако все равно оставалась его придирчивым критиком.
- Не знаю. Не могу отделаться от мысли, что тут что-то есть и лишь один я могу это обнаружить.
- Ну, удачи тебе. Садись вон на тот стул и читай досье. Я бы немного поспала.
- Да, Киз. Я тихо.
Он взял стул от стены и поднес ближе к кровати. Когда сел, Райдер опять заговорила:
- Я не вернусь на службу, Гарри.
Он посмотрел на нее. Не это он хотел бы от нее услышать, но спорить не стал. Не сейчас, во всяком случае.
- Тебе виднее, Киз.
- Шейла, моя старая подруга, - она только сейчас приходила, перед тобой. Увидела по телевизору новости и пришла. Она будет ухаживать за мной, пока я не поправлюсь. Но она не хочет, чтобы я возвращалась в полицию.
Что ж, подумал Босх, это также объясняло, почему Шейла не пожелала говорить с ним в коридоре.
- Ты ведь знаешь, это всегда было камнем преткновения между нами.
- Я помню. Послушай, тебе вовсе не обязательно сейчас рассказывать мне обо всем.
- Впрочем, дело не только в Шейле. Дело во мне. Мне нельзя быть копом. Вчера это подтвердилось.
- Почему? Ты один из лучших копов, каких я знаю.
По щеке Киз покатилась слеза.
- Я растерялась, впала в столбняк, Гарри. Оцепенела, как последняя сволочь, и позволила ему… спокойно в меня выстрелить.
- Перестань так над собой измываться, Киз.
- Те люди погибли из-за меня. Когда он схватил Оливаса, я не смогла пошевельнуться. Я просто стояла. Мне надо было уложить его на месте, а я застыла как статуя и позволила в себя выстрелить. Вместо того чтобы поднять пистолет, я подняла руку. Заслонилась.
- Нет, Киз. У тебя был неудобный угол для выстрела. Если бы ты выстрелила, то попала бы в Оливаса. А потом уже было поздно.
Босх надеялся, что она сообразит: он пытается подсказать ей, как отвечать, когда ее начнут расспрашивать следователи из ГППО.
- Нет, я должна честно признаться в проступке. Я…
- Киз, если хочешь увольняться - хорошо, увольняйся. Я поддержу тебя на сто процентов. Но я не стану поддерживать эту околесицу, что ты плетешь. Ясно?
Киз попыталась отвернуть от него лицо, но повязка на шее мешала это сделать.
- Ладно, - сказала она.
Слезы потекли по ее щекам, и Босх понял, что в душе у нее раны гораздо более глубокие, чем на руке и шее.
- Тебе надо было подниматься первым.
- Ты про что?
- Про ту лестницу. Если бы ты был наверху вместо меня, ничего бы этого не случилось. Потому что ты бы не дрогнул, Гарри. Ты бы вышиб из него мозги.
Босх покачал головой:
- Никто не знает, как среагирует в какой-то ситуации, пока ситуация не возникнет.
- Я впала в столбняк.
- Спи, Киз. Тебе станет лучше, а тогда уже принимай решение. Если не вернешься в строй, я это пойму. Но я всегда буду стоять за тебя. Что бы ни случилось и куда бы ты ни перешла.
Левой рукой она вытерла мокрое лицо.
- Спасибо, Гарри.
Райдер закрыла глаза, пробормотала что-то неразборчивое и уснула. Босх смотрел на нее и думал о том, что она больше не будет его напарницей. Они хорошо работали вместе, как одна семья. Ему будет ее не хватать.
Но Гарри не хотелось сейчас думать о будущем. Он открыл Книгу убийства и стал читать о прошлом. Решил начать с самой первой страницы, с полицейского отчета об исчезновении.
Несколько минут спустя он с ним покончил и собирался уже приняться за показания свидетелей, когда в кармане завибрировал телефон. Гарри вышел в коридор. Звонил лейтенант Рэндольф из ГППО.
- Извините, что удерживаем вас от активной работы, - произнес он. - Мы намерены провести расследование ЧП не спеша и обстоятельно.
- Я понимаю. И даже знаю почему.
- Да, слишком велик политический нажим. Давление сверху.
- Чем могу быть полезен, лейтенант?
- Не могли бы вы приехать сюда, в Паркер-центр, и взглянуть на видеокассету, которую мы добыли?
- У вас есть видеопленка от того самого оператора из ведомства О'Ши?
Последовала пауза.
- Да, у нас есть пленка из его видеокамеры. Я не уверен, что на ней полная информация, поэтому хочу, чтобы вы на нее взглянули. Вероятно, вы подскажете нам, чего не хватает. Можете подъехать?
- Буду у вас через сорок пять минут.
- Отлично. Буду ждать. Как ваша напарница?
- Держится. Я сейчас в больнице, но она пока не в состоянии говорить.
Босх надеялся оттянуть допрос Райдер въедливыми следователями ГППО на поздний срок. Через несколько дней, когда Киз перестанут пичкать болеутоляющими и ее ум прояснится, она примет более взвешенное решение по поводу своих показаний.
- С нетерпением ждем, когда она будет в состоянии отвечать на вопросы, - сказал Рэндольф.
- Очевидно, через несколько дней, не раньше.
- Да. Ну а с вами скоро увидимся. Спасибо, что согласились приехать.
Босх закрыл телефон и вернулся в палату. Забрал со стула Книгу убийства и еще раз взглянул на Райдер. Она спала. Он неслышно покинул палату.
Босх позвонил Рейчел и сообщил, что совместный ленч хорошо вписывается в график, потому что он как раз будет в центре города. Они договорились не просто перекусить, а устроить изысканную трапезу. Рейчел сказала, что зарезервирует на двенадцать столик в «Уотер-гриль». Гарри обещал подъехать прямо туда.
Помещение ГППО располагалось на третьем этаже Паркер-центра, в противоположном крыле от отдела убийств. У Рэндольфа был отдельный кабинет с видеоаппаратурой на специальной стойке. Он сидел за столом, его помощник Осани настраивал технику и подготавливал пленку. Рэндольф молча указал Босху на единственный свободный стул.
- Где вы взяли эту пленку? - спросил Босх.
- Ее доставили сегодня утром. Корвину потребовались сутки, чтобы вспомнить: он действительно положил ее в один из тех специальных карманов на брюках, о которых вы говорили. Разумеется, это было после того, как я упомянул, что у меня есть свидетель, видевший, как пленку положили в карман.