- И вы думаете, что она была подделана?
- Точно мы узнаем, когда передадим ее криминалистам и получим результат. Тем не менее рискну предположить: пленка была… отредактирована. Мы обнаружили камеру на месте преступления, и Осани оказался достаточно смекалистым, чтобы списать показания счетчика кадров. А когда просматриваешь пленку, то показания счетчика не совпадают с теми, что он записал. На пленке отсутствует кусок продолжительностью около двух минут. Запусти ее, Реджи.
Осани поставил пленку, и Босх увидел, что она началась с того момента, как группа следователей и технических экспертов сгрудилась на парковочной площадке Сансет-ранч. Корвин стоял вблизи от О'Ши, и имелся большой кусок отснятого материала, где кандидат в окружные прокуроры непрерывно находился в центре внимания камеры. Это продолжалось и тогда, когда группа, ведомая Уэйтсом, углубилась в лес - вплоть до момента, когда все остановились на краю отвесного обрыва. Потом стало ясно, что в видеосюжете имеется пробел - будто Корвин отодвинул камеру в сторону, а затем вернул обратно. В сюжете отсутствовал спор о том, снимать или не снимать наручники с Уэйтса. Был также пробел с того момента, когда Киз Райдер предложила воспользоваться лестницей криминалистов, и до того, когда Кафарелли вернулась обратно, уже с лестницей.
- Скорее всего он просто остановил камеру на то время, пока мы ждали лестницу, - произнес Босх. - Думаю, это заняло минут десять, не более. Но вряд ли он останавливал ее, когда спорили насчет наручников.
- Вы уверены?
- Нет, просто делаю предположение. Но я не следил за Корвином. Я следил за Уэйтсом.
- Понятно.
- Извините.
- Не стоит. Я не хочу, чтобы вы сообщали мне то, чего не было.
- А кто-нибудь из других свидетелей поддержал меня в данном предположении? Кто-нибудь сказал, что слышал спор о наручниках?
- Кафарелли, эксперт криминалистической службы, заявила, что слышала. Корвин не слышал. О'Ши вообще утверждает, будто ничего подобного не происходило. Так что мы имеем двух свидетелей из полицейского управления, которые говорят «да», и двух - из ведомства окружного прокурора, которые говорят «нет». И отсутствует видеоматериал, подкрепивший бы то или иное утверждение. Классическая патовая ситуация.
- А как насчет Мориса Свона?
- Его голос стал бы решающим, вот только он не хочет беседовать с нами. Мол, в интересах его клиента ему лучше оставаться немым.
Подобное поведение адвоката не удивило Босха.
- А другой отсутствующий кусок? Вы сказали, их было два.
- Возможно. Давай дальше, Реджи.
Осани снова включил видеоплейер, и на экране появился эпизод спуска по лестнице и затем - как группа приближалась к поляне поддеревом, где Кафарелли, методично действуя зондом, отмечала местонахождение тела. Здесь съемка пока не прерывалась. Корвин просто поворачивал камеру и снимал все подряд, вероятно, имея в виду, что позже отредактирует материал, если пленка когда-нибудь понадобится в судебном слушании. Или - что тоже возможно - для документального освещения избирательной кампании.
Фильм продолжался, пленка запечатлела возвращение группы к лестнице. Райдер и Оливас поднялись на площадку, а Босх снял наручники с Уэйтса. Арестант начал взбираться по лестнице, но как раз в том месте, где он прошел половину и Оливас наклонился, чтобы перехватить его, в сюжете возник пробел.
- Вот это? - уточнил Босх.
- Да, - подтвердил Рэндольф.
- Я помню, что уже после перестрелки, когда я велел Корвину оставить камеру и скорее подниматься, чтобы помочь мне перенести Киз, камера была у него на плече. Он снимал.
- Да, верно, мы спрашивали его об этом, ион заявил, что на какой-то момент остановил пленку. Якобы хотел сохранить чистый кусок до того времени, когда придут землекопы И будут выкапывать тело. Поэтому, когда Уэйтс поднимался по лестнице, съемка якобы не велась.
- По-вашему, тут есть смысл?
- Не знаю, а по-вашему?
- Ни малейшего. Чушь. У него было заснято все.
- Это всего лишь мнение.
- Думайте как хотите. Но вот вопрос: зачем делать купюру в этом месте? Что было на пленке?
- Это вы мне скажите. Вы там находились.
- Я сообщил вам все, что мог вспомнить.
- Что ж, попытайтесь припомнить. Вы в данной истории выглядите не лучшим образом.
- Что вы имеете в виду?
- На пленке отсутствует дискуссия о том, надо или не надо снимать с заключенного наручники. Там есть только, как Оливас освобождает ему руки перед спуском и вы освобождаете их перед подъемом.
Босх понял, что Рэндольф прав и, судя по кассете, он расковал Уэйтса, не посоветовавшись с остальными.
- О'Ши пытается меня подставить.
- Я не знаю, пытается кто-то кого-то подставить или нет. Позвольте спросить вас кое о чем: когда началась вся эта заваруха, Уэйтс завладел оружием и начал стрелять, вы не помните, где был и что делал в тот момент О'Ши?
Босх покачал головой:
- Я оказался лежащим на земле, потому что на меня сверху упал Оливас. Меня занимало, где находится и что делает Уэйтс, а не О' Ши. Все, что могу вам сказать: прокурора не было в поле моего зрения. Он был где-то сзади.
- Может, именно это и запечатлел на пленке Корвин? Как О'Ши трусливо убегает прочь?
При слове «трусливо» что-то вдруг вспыхнуло в памяти Босха. Теперь он вспомнил. С вершины обрыва Уэйтс кричал, обращаясь к кому-то, вероятно, к О'Ши: «Трус!» Босх вспомнил топот удаляющихся ног за спиной. Так это О'Ши удирал?
Босх размышлял над этим. Прежде всего прокурор не имел оружия и не мог бы защитить себя от вооруженного бандита, которого перед этим собирался засадить на пожизненный срок. В таких условиях бегство от человека с пистолетом совершенно предсказуемо и вполне оправданно. Такой поступок трудно назвать предосудительным. Это был всего лишь акт самосохранения, а не трусости. Но поскольку О'Ши являлся кандидатом в окружные прокуроры, бегство в подобных обстоятельствах выглядело уже не так красиво, особенно если оно попадало на видеопленку, а оттуда - в телевизионные новости.
- Теперь я вспомнил, - проговорил Босх. - Уэйтс кричал кому-то, обзывая трусом за бегство. Похоже, это и был О'Ши.
- Загадка разрешилась, - усмехнулся Рэндольф.
Босх вновь повернулся к монитору:
- Нельзя ли немного отмотать назад и еще раз посмотреть заключительную часть? Вот тот, последний отрезок.
Осани выполнил просьбу, и они молча стали смотреть кусок заново, начиная с момента, когда с Уэйтса вторично сняли наручники.
- Не могли бы вы остановить прямо перед купюрой? - произнес Босх.
Осани зафиксировал картинку. Она отображала Уэйтса, уже миновавшего середину лестницы, и то, как Оливас протягивает к нему руки, чтобы перехватить. Босх впился взглядом в экран. Туловище Оливаса изогнулось таким образом, что ветровка распахнулась. На левом бедре обнажилась кобура с торчащей из нее рукояткой пистолета - видимо, чтобы в случае необходимости ловчее было его выхватить.
Босх встал и подошел к монитору. Вынул авторучку и постучат по экрану.
- Видите это? - спросил он. - Он расстегнул кобуру.
Рэндольф и Осани вгляделись в экран. Предохранительная застежка - на это они прежде не обратили внимания.
- Могло быть так, что он хотел быть наготове на случай, если преступник сделает какой-либо непредвиденный шаг? - высказал предположение Осани. - Это в рамках правил.
Ни Босх, ни Рэндольф ничего не ответили. Вне зависимости от того, подпадало это под нормы и правила полицейского ведомства или нет, все равно факт вызывал любопытство, которое сейчас уже невозможно удовлетворить, поскольку Оливас мертв.
- Выключай, Реджи, - проговорил Рэндольф.
- Нет-нет, можно мне взглянуть еще раз? - спросил Босх. - Только эту часть, с лестницей?
Рэндольф сделал знак Осани, тот отмотал кусок обратно и продемонстрировал заново. Босх старался с помощью образов на экране дать импульс собственной памяти, перенестись мысленно обратно и понять, что же произошло, когда Уэйтс добрался до верха лестницы. Он вспомнил, как стоял, задрав голову, и смотрел вверх, на Оливаса. Как тот вдруг развернулся вокруг своей оси, оказавшись спиной к тем, кто стоял внизу, и загородил от них Уэйтса, лишив их возможности выстрелить. Теперь он вспомнил, как недоумевал: где же Киз и почему не стреляет?