— Откуда информация?
— От приятеля его, некоего Дмитриева Олега Игоревича. Номер телефона в мобильнике убитого нашли. Соседи по коммунальной квартире о Николаенко знают мало, видят редко, в комнате его кроме старой тахты и пары чемоданов почти ничего нет.
— Значит, альфонс?
— Ну, почти. Хотя Дмитриев сказал, что приятель его был ветреником идейным.
— Это как это? — удивился Арцев.
— Философия у него была такая — бери от жизни все, по возможности не давая ничего взамен. Поэтому он бросал своих женщин, как только у тех возникали какие-то жизненные затруднения. Одну певицу покинул из-за того, что у неё дочь серьезно заболела, и нужно было её всего лишь морально поддерживать. Не любил Николаенко подобных душевных трат. А сегодня я встретился с некой Татьяной Ивановой, тоже телефон был в памяти мобильника. У неё от Николаенко ребенок, пять месяцев. И уже более полугода как Максим Иванович глаз к ней не казал, ничем не помогал, сына категорически отказался признавать. Иванова даже собиралась подавать в суд на установление отцовства. Но мальчик постоянно болеет, слабенький родился, так что пока сил и времени просто нет.
— Интересно, — протянул Арсений Петрович, — а алиби Ивановой проверили?
— Проверили. Живет на Фрунзенской набережной, одна с ребенком. Соседка сказала, что вчера видела её курящей на балконе около половины двенадцатого вечера. А убийство произошло в полночь плюс-минус четверть часа. Не успела бы добраться, да и куда бы она потащилась, бросив больного малыша одного?
— А как Николаенко в Бутово занесло, мобильник не подсказал?
— Подсказал, — без тени улыбки кивнул Сударев. — Мы всех его баб обзвонили, а это, поверь, Петрович, тяжкий труд. Бонвиван-то наш разнообразие любил — набираешь номерочек некой Оленьки, а там репетиция в Кремлевском дворце идет и Оленька оказывается шибко занятой. Но Бутово нашли. Марина Кац, девочка из простушек, обрыдалась, когда узнала, что её Макса убили. Сказала, что в тот вечер он ушел от неё часов в восемь и сильно не в духе. Я не понял, поссорились ли они или Николаенко просто к следующей девице на свидание отправился. Но Мариночка от такого расставания тут же побежала к подружке плакаться, пробыла у неё почти до часу. И, кстати, возвращалась от неё мимо того самого сквера, уже когда там в кустах уже труп лежал. Алиби Кац подтверждают мать и брат подруги, который надоедливую Марину терпеть не может, так что…
— Где же он с восьми до полуночи околачивался? — задумчиво спросил Арцев, берясь за следующую скрепку.
— От Марины Николаенко прямым ходом пошел в ресторан «Бенгал», швейцар его опознал по фотографии. Пришел один, ушел около одиннадцати уже со спутницей. Брюнетка, стрижка каре, очки, среднего роста и комплекции, в длинной юбке с разрезом. Куда отправились, неизвестно, но, судя по всему, дошли до этого самого сквера, и только.
— Опять баба. Так я окончательно в маньячку поверю. Один сценарий у всех. Только на этот раз без машины обошлось.
— Петрович, не торопись. Это, конечно, самая очевидная версия. Но не исключено, что убийца кто-то другой. И реагирует он именно на пары, выходящие из ресторана. Ждет, пока они расстанутся…
— Не получается, Никита. — Арсений Петрович покачал головой. — Никак не получается. Вот смотри — мужчина в расцвете сил и легком подпитии знакомится в кабаке с девицей. И что? Он знакомится с ней только для того, чтобы через полчаса-час расстаться? Да ни за что не поверю! Наши жертвы все, как на подбор — типичные кобели. А это значит, что цель у них может быть только одна — уложить девицу в постель. Или как сейчас говорят — трахнуть. И не где-то на скамейке, а в мягкой постели под приятную музыку. Такая порода. Так что если их успевают убить до этого, значит, надо искать эту бабу. Или баб.
— По описаниям они все разные, — заметил Сударев. — Хотя женщине внешность поменять ничего не стоит — сегодня брюнетка со стрижкой, завтра длинноволосая блондинка. Особых примет ни у одной нет, разве что очки. Которые опять-таки не примета, завтра она оденет на глаза линзы, а на голову — рыжий парик, и никто её не узнает.
— А что подсадки в рестораны? Хотя не отвечай, все и так понятно.
— Петрович, ты же сам понимаешь — на все рестораны никаких подсадок не хватит, — все же ответил Сударев. — Хлопцы по три-четыре кабака за вечер проверить успевают, а их — сотни. Где мы денег напасемся? Она же на парня, заказавшего чашку кофе и сто граммов водки, не клюнет. Наверняка присматривается, оценивает.