– Как насчет бортжурнала? – спросил Алекс. – Или блокнота?
– Нет, сэр. Ничего.
– Дневник? Хоть что-нибудь?
– Нигде нет ни слова о том, куда именно он летал.
Начало не слишком многообещающее. Никто не пытался составить серьезную биографию Таттла. Имелись отчеты других исследователей, содержавшие некоторые подробности его экспедиций, а также несколько интервью, из которых становилось ясно, куда он летал. В основном же нам встречались лишь выпады со стороны его коллег: для них Таттл служил наглядным примером того, к чему приводит принятие желаемого за действительное и отказ признавать суровую правду жизни. Появился даже глагол «таттлить», что означало «участвовать в каком-либо безнадежном предприятии».
Кое-кто, однако, отдавал ему дань уважения – энтузиасты и истинные приверженцы, продолжившие усилия всей его жизни по поиску инопланетного разума. Хвалили и его благотворительную деятельность: Таттл родился в богатой семье и сделал немало щедрых пожертвований на различные цели. В последние годы жизни он был членом правления Белмонтского фонда в защиту бедных. Еще мы нашли сколько-то интервью, презентаций и эссе.
Тридцать с лишним лет Таттл путешествовал на «Каллисто» по Рукаву Ориона, занимаясь бесплодными поисками, – по большей части в одиночестве. Он утверждал, что обнаружил более шестисот пригодных для жизни планет, но лишь на немногих действительно имелись живые существа. В подавляющем большинстве планеты были стерильными. Ни на одной не нашлось никого, кто – по выражению самого Таттла – мог бы помахать ему в ответ.
На момент смерти он являлся членом Гиббоновского общества. Для тех, кто не знает: участники общества считают, будто наши лучшие дни уже позади. С их точки зрения, человечество приходит в упадок и, если оно не одумается, конец будет скорым.
«Это одна из причин, по которым нужно найти других разумных существ, – сказал Таттл в беседе с ведущим ток-шоу Чарльзом Кеффлером. – Нам нужен вызов, который вернет нас к жизни». Кеффлер спросил, не имеет ли он в виду потенциальную военную угрозу. «Нет, конечно же нет. Но кто-то должен напоминать нам, чего мы могли бы достичь, если бы всерьез решились удалиться от крыльца своего дома».
– А кем он считает «немых»? – спросила я.
– Они известны с давних пор, – ответил Алекс. – Скорее всего, Таттл воспринимает их как часть своего естественного окружения.
Джейкоб с энтузиазмом взялся за поиски.
– В тысяча четырехсотом году Университет Корчного пригласил Таттла выступить перед выпускниками, – сказал он. – За это университетское начальство сильно критиковали, поскольку ученые не относились к Таттлу серьезно. Университет стал мишенью для шуток. Говорили, например, что он присваивает степени по инопланетной психологии, что там обсуждают этичность вырубки говорящих деревьев. Прошу прощения, но я не вижу в этом ничего смешного.
– Я тоже, Джейкоб, – сказала я.
– У меня есть его выступление в Университете Корчного. Хотите посмотреть?
– Конечно, – ответил Алекс.
Когда смотришь на голограмму, рост человека определить сложно, но Таттл показался мне невыразительным коротышкой с серыми глазами и вялым подбородком. Он постоянно улыбался и не производил впечатления одержимого какой-либо идеей – по крайней мере, пока разговор шел о ценности образования как такового и о том, что оно должно идти на пользу конкретному студенту, а не будущему работодателю. А потом он набрал в грудь воздуха, вышел из-за кафедры и начал рассказывать слушателям – двум сотням студентов и горстке преподавателей – о том, что такое быть профессионалом в наше время, независимо от области знаний.
«Вам будут давать советы, – сказал он, – насчет того, как подсчитывать прибыли и убытки, как благоразумно распорядиться карьерой, как заработать больше, чем ваш сосед. Но вы получаете образование для себя, а не для кого-то другого. Если вы решите стать антропологом, как я, вам порекомендуют тратить время на поиски пропавших кораблей и забытых поселений, городов, строители которых исчезли из учебников истории. – Он взмахнул кулаком. – Так зарабатывается репутация, но настоящая награда ждет вас в другом месте. Это может каждый. Кого, собственно, волнует, какую водопроводную систему использовали на Мачинове IV две тысячи лет назад?»
Алекс настроил картинку, приблизив изображение Таттла. В серых глазах выступавшего вспыхнул огонь.
«Есть лишь одна причина, по которой человечество покинуло родную планету, и она не имеет ничего общего с колонизацией Рукава Ориона: последняя – лишь побочный продукт. Мы покинули Солнечную систему, поскольку хотели оглядеться вокруг. Мы хотели найти кого-то другого – подобного нам, а может быть, совершенно непохожего, но в любом случае того, с кем можно поговорить. Это было приключением, миссией, а не вкладом в недвижимость.