Волк бросил на меня еще один, последний проницательный взгляд и сказал, неловко спрыгнув со стула.
– Пойдемте, госпожа. Ночь уже в разгаре, а ближе к полуночи этот дом становится… менее ручным.
Слегка прихрамывая, волк направился к двери.
Я вытерла глаза и пошла следом за ним. До меня долетел звон разбившегося стекла и взрыв дикого, истеричного смеха.
– А что происходит в полночь? – спросила я.
– Сдерживающая магия ослабевает, и дом становится неуправляемым, – волк открыл дверь, толкнув ее носом, и добавил: – Тебе лучше держаться рядом со мной, госпожа. Так будет безопаснее.
Я осторожно положила правую руку на загривок волку, и мы вместе вышли в коридор.
Там было почти темно, лишь одинокая лампа светила где-то впереди. Издалека долетел высокий, пронзительный крик.
– Держись ближе, – напомнил волк. – Рядом со мной ничто не сможет причинить тебе вреда.
Волчий бок рядом с моим коленом казался еще теплее по сравнению с окружавшим нас холодным воздухом. Я невольно задалась вопросом: если в полночь неуправляемым становится дом, то что же тогда происходит с волком? Может быть, и он становится совершенно диким зверем? Я глубоко вдохнула и постаралась не развивать эту мысль, отметая воспоминания о кровавых пятнах на его шкуре.
Темнота все плотнее смыкалась вокруг нас. Возникло ощущение, что темнота ожила – она присматривается к нам, прислушивается. Под нашими ногами поскрипывали половицы. Было слышно, как где-то в темноте сами собой открываются и захлопываются двери. Звенели ключи, раздавался смех, громко звонили колокола, скрежетали железные цепи, царапая камень. До меня долетел запах зимнего леса – резкий, острый, обжигающе холодный.
А рядом со мной по-прежнему был сильный теплый волк, он уверенно и тихо продолжал идти вперед.
– Как тебя зовут? – спросил он меня спустя некоторое время.
Я уставилась на единственную зажженную лампу. Она по-прежнему горела где-то далеко впереди, и за все это время мы с волком, казалось, не приблизились к ней ни на шаг.
– Эхо. В честь маминого сердца, эхом звучащего в моей груди.
Мы поднялись по лестнице, завернули за угол. В темноте кто-то рыдал.
– Однажды я слышал историю о девушке с таким именем.
– И чем закончилась ее история? – Я затаила дыхание, но…
– Не помню. Ничего не помню.
– А как тебя зовут? – спросила я.
– У меня нет имени.
– Как же мне тогда тебя называть?
– Как хочешь.
Мы прошли мимо вереницы дверей, от которых пахло дымом. Затем еще мимо ряда дверей, пахнувших дождем. В воздухе начали кружиться завитки света, похожие на разноцветных светлячков с длинными хвостами. Я протянула руку, чтобы коснуться одного из них. Он оказался теплым и упругим на ощупь, словно ивовый прутик.
– Что это такое?
– Лампы. Они вырываются на свободу в самую последнюю очередь. Надо спешить.
Волк прибавил шаг, и теперь мне приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним. Что-то шипастое обмоталось вокруг моей лодыжки, потянуло ее, и я вскрикнула, упав на пол рядом с волком.
Но в следующую секунду, подняв взгляд, я увидела перед собой резную красную дверь. Рядом с ней на стене ровным светом горела знакомая лампа.
– Как раз вовремя, – сказал волк, шагнув внутрь.
Я вскочила на ноги и последовала за ним.
Глава 7
Комната за красной дверью оказалась довольно уютной, с большой кроватью под балдахином. Кроме кровати здесь был также туалетный столик и просторный шкаф. Высоко на задней стене комнаты блестело стеклами маленькое круглое окошко – только сейчас я поняла, что это первое окно, которое я увидела в доме волка.
А волк внезапно напрягся, как-то странно посмотрел на меня и смущенно произнес.
– Видишь ли, госпожа… Есть одно условие… при котором ты можешь находиться здесь…
У меня все похолодело внутри. Я судорожно схватилась за свои часы с компасом – их тиканье странным образом успокаивало меня.
– Какое еще условие?
Волк переминался перед дверью. Перекатывались под кожей его могучие мышцы, темнели на белой шерсти засохшие бурые пятна крови.
Здесь, в комнате за красной резной дверью, я была в безопасности от остального дома, но была ли при этом в безопасности рядом с ним?
Волк уставился на меня, приковал к месту своим взглядом.
– Ты должна позволить, чтобы я оставался в этой комнате с тобой каждую ночь, – сказал он. – И еще ты должна поклясться, что… никогда не сделаешь одну вещь.
– Чего именно я не должна делать, господин Волк? – тяжело сглотнула я, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце.