Все больше ветвей обвивали меня. Вскоре я совершенно потеряла возможность двигаться – не могла вдохнуть, ничего больше не видела, почувствовала лишь, как меня потащило куда-то вниз. Я рухнула под землю. В душную непроглядную тьму.
У меня перед глазами плавали разноцветные пятна. Я знала, что умираю. Жизнь кончилась. Отец теперь никогда меня не найдет. Никогда не узнает, что случилось со мной.
А потом почувствовала жар, услышала треск огня. Внезапный толчок подбросил меня вверх, стягивавшие тело ветви ослабли, отвалились. Я рухнула на землю, жадно глотая раскрытым ртом воздух. Глаза были так плотно забиты землей, что я ослепла.
Постепенно зрение возвращалось ко мне. Вокруг бушевал огонь.
Высоко в небо поднимался дым.
А рядом со мной был белый волк с зажатым в зубах пылающим факелом.
Деревья вокруг корчились, расползались в стороны, стонали.
Я протянула руку, обняла волка за шею.
Он выронил факел.
А потом мы снова мчались через лес. Я вновь была на его спине, крепко цепляясь за шерсть на загривке. И снова закрывала глаза, вспоминая пережитый ужас и царившую под землей тьму.
Волк нашел меня. Не знаю как, но нашел.
Он пронес меня на себе через луг, живую изгородь, мимо Северного ветра в дом, в комнату за красной дверью.
Я рухнула на кровать, испачкав простыни черной лесной грязью и красной кровью. И долго рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Рыдала и никак не могла остановиться. Рыдала, но совсем не из-за пронизывающей каждую клеточку тела боли. Или, во всяком случае, не только из-за нее.
Волк тоже забрался на кровать, положил голову рядом со мной на подушку.
– Прости меня, – сказала я. – Прости меня.
Он горячо дохнул мне в ухо и ответил:
– Не стоит печалиться, моя дорогая.
– Эхо! Эхо!
Сознание медленно, неохотно возвращалось ко мне. Вместе с ним вернулась и боль, сжигающая, как в огне, каждую клеточку тела. Я открыла глаза, но весь мир вокруг казался размытым, а свет был слишком ярким. Я внезапно поняла, что волк впервые назвал меня по имени, и подумала – мне нравится, когда его произносят грубым хрипловатым волчьим голосом.
– У тебя кровь идет, Эхо. Нужно посмотреть и обработать раны. Не хочется тебя тревожить, но придется пойти со мной.
Сама не знаю, как мне это удалось, но я каким-то образом сползла с кровати и тяжело привалилась к волку. Наплывала темнота, грозившая вновь поглотить меня.
– Держись, госпожа. Здесь недалеко.
Ну, как недалеко? До конца длинного коридора, потом сквозь каменную резную дверь, и только после этого мы оказались в какой-то пещере, где гуляло гулкое эхо. Смутно помню какие-то колонны и арки, льющийся сквозь широкое окно серебристый свет, беспорядочное кружение звезд. В этой пещере царила атмосфера покоя, умиротворения и тишины, торжественности и седой древности. Но больше всего здесь ощущалось присутствие громадной, немыслимой мощи.
У меня кружилась голова. Я тяжело опустилась на пол, не в силах справиться с болью. Надо мной пронеслось дуновение ветра. Подняв голову, я увидела, как волк склоняется перед человеком с крыльями за спиной.
Затем тот человек наклонился надо мной. Обнял своими крыльями, легко коснулся пальцами моих ран. Я сразу же почувствовала холодок под кожей – именно так ощущается воздействие магии. Боль сразу утихла.
– Спи, милая, – сказал мне крылатый мужчина. – Спи до тех пор, пока мы вновь не встретимся.
Все мысли отлетели прочь, сознание угасло.
Я уснула.
Когда я проснулась, наступило утро. Я снова лежала в своей постели и на груди вновь ровно стрекотали часы, подаренные Родей. На полу возле кровати, в падающем сквозь окно пятне солнечного света дремал волк. Я видела, как поднимается и снова опадает его грудь.
Вероятно, волк почувствовал мой взгляд, потому что открыл один янтарный глаз, затем другой и сказал:
– Доброе утро, Эхо.
Я протерла глаза и села в постели. В голове роились смутные, поблекшие воспоминания о моей недавней стычке с лесом.
– Сколько времени я проспала?
– Недолго, – ответил волк. – Всего лишь со вчерашнего дня.
Что ж, уже неплохо, если вспомнить о том, какие фокусы происходят здесь порой со временем.
– А как называется место, где мы с тобой вчера были?
Волк поднялся, сладко потянулся передними, затем задними лапами, и только после этого ответил.