Она вышла к деревне, и Клинцовка лежала перед ней, молчаливая, мёртвая, с домами, скособоченными, покрытыми пятнами плесени. Улицы утопали в грязи, блестели в слабом свете, и тишина их была густой, давящей, как взгляд, что следит из темноты. Её изба темнела у края леса, отгороженная тенью деревьев, и широкое, ветхое крыльцо скрипело под ветром. Тело Марины исчезло, растворилось в Междумирье, и только следы крови, чёрные, засохшие, остались на досках, как память о жертве.
Василиса рухнула на крыльцо, с хрустом в костяшках, и посох выпал из её рук, ударился о дерево, гулко, как колокол в пустой церкви. Она сжала разодранную ладонь и кровь её капнула на пол, но боли не было.Грудь горела, рана пульсировала, и чёрные вены вокруг неё шевелились, как черви, копошащиеся в гнили. Ноги, треснувшие, с обнажённым мясом, лежали неподвижно, и боль в них была острой и жгучей. Лицо, покрытое трещинами, с кровью, стекавшей по щекам, — исказилось, а глаза смотрели в пустоту, в рассвет, что не нёс надежды.
Она знала, что победила. Знала, что портал закрыт, что Лена — тень с тысячей глаз — осталась там, в Междумирье, с голосами, что кричали, тянули, разъедали её. Знала, что Марина ушла, растворилась в тлене, чтобы дать ей эту победу. Но разум её был сломлен — трещины, оставленные голосами, криками, ужасом, не заживали, и каждый шёпот, каждый звук отдавался в голове. Она слышала их — тихо, вкрадчиво, как ветер в сухой траве:
— Ты закрыла нас… но мы здесь… мы ждём…
Василиса подняла взгляд, который застыл на погосте, что темнел за лесом. Туман над ним клубился, густой, чёрный, и в нём шевелились тени — длинные, извивающиеся, с глазами, белыми, как раскалённые угли. Перстень остался там, в Междумирье, в тлене, в криках, но он ждал — ждал нового хозяина, новой крови, новой двери.
Она посмотрела на свои разодранные руки с чёрными венами, пульсирующими под кожей, — и шепнула, тихо, хрипло:
— Я не остановила их… я только замедлила…
Рассвет над Клинцовкой угасал, растворяясь в серой пелене, и тишина деревни была мёртвой, вязкой, как могила, что ждёт своего часа.