Марина стояла у стены, прислонившись к холодному бетону, что впитал в себя сырость ночи. Её джинсы, потёртые на коленях, липли к ногам от пота, а кофта, тонкая, синтетическая, с выцветшим рисунком, облепила спину, пропитавшись влагой. Она держала в руках пластиковый стакан с тёплым, мутным пивом, с пеной, что давно осела и пахла кислятиной. Глоток обжёг горло, но она всё равно пила, медленно, глядя на толпу внутри через открытую дверь. Люди двигались вяло, будто марионетки с обрезанными нитями, их бледные, с тёмными кругами под глазами лица казались масками, которые давно забыли, как улыбаться. Густой, едкий дым от сигарет висел в воздухе, смешиваясь с запахом пота и пролитого алкоголя, создавая духоту, от которой кругом шла голова.
Её взгляд цеплялся за Игоря. Он стоял у барной стойки. Это был высокий, подтянутый молодой человек, с широкими, мощными плечами под чёрной футболкой. Его русые волосы, чуть влажные от жары, падали на лоб, и он то и дело отбрасывал их назад резким движением руки. Марина знала эту привычку. Она знала также его громкий, чуть хриплый смех, который легко было услышать сквозь шум клуба. Знала, как он смотрит на неё, или, по крайней мере, ей казалось, что знала. Они не были парой, но в её голове он давно стал её парнем. Она рисовала себе их будущее, глупое, простое, деревенское: дом, дети, огород, может, даже собака. Это было всё, о чем она могла себе позволить мечтать в Клинцовке, где надежда умирала быстрее, чем мухи на липкой ленте.
Но сегодня что-то было не так. Игорь не смотрел на неё. Он стоял у стойки, лениво крутил в руках бутылку пива, и взгляд его блуждал по залу, будто искал что-то или кого-то. Марина сжала стакан сильнее, пластик захрустел и смялся под женскими пальцами, а пиво выплеснулось ей на руку. Она вытерла ладонь о джинсы, чувствуя, как в груди закипает что-то тёмное, не то обида, не то предчувствие. Ей не нравилось, как он стоял, как двигался, как будто забыл, что она здесь, как будто она вообще перестала для него существовать.
А потом случилось это.
Дверь клуба хлопнула, и в проём шагнула девушка. Высокая, стройная, с прямой спиной, она казалась чужой в этой сутулой толпе. Её чёрные джинсы обтягивали ноги, как вторая кожа, а белая рубашка — простая, но слишком чистая для Клинцовки — подчёркивала тонкую талию. Русая чёлка упала ей на глаза, но она откинула её лёгким движением руки — небрежным, но точным, как удар ножа. Лицо незнакомки было бледным, почти мраморным, с острыми скулами и губами, на которых застыла холодная, едва заметная, как тень на воде, улыбка. Её голубые, глубокие, словно колодцы, в которых тонет свет, глаза были тем, что по-настоящему цепляло. Они смотрели сквозь людей, сквозь стены, сквозь эту ночь. В них было что-то, от чего у Марины по спине пробежали мурашки.
Толпа замерла, не сразу, не все, но волна тишины прошлась по залу, как круги по воде. Музыка продолжала греметь, но голоса стихли, головы повернулись, взгляды прилипли к незнакомке. Она не замечала этого или не хотела замечать. Шагала уверенно, не глядя по сторонам, и каждый её шаг отдавался в ушах Марины, как стук молотка по шляпке гвоздя. Она остановилась у барной стойки, в двух шагах от Игоря, и замерла, скрестив руки на груди. Её холодный, оценивающий взгляд скользнул по залу, будто она искала что-то, одно ей известное, и не находила.
— Кто это? — шепнула Марина сама себе, но голос её утонул в шуме. Она шагнула ближе к двери, чувствуя, как пот стекает по шее, как сердце бьётся быстрее, чем нужно. Её трясло — не от холода, не от жары, а от чего-то другого, что она не могла назвать.
Игорь заметил незнакомку. Он медленно повернулся, вроде бы без желания, но в тоже время казалось, что он просто не смог удержаться. Молодой человек улыбнулся той улыбкой, которую Марина считала своей, и шагнул к блондинке. Наклонился к её уху, сказал что-то, что заглушила, а потом и вовсе поглотила музыка. Девушка бросила на него короткий взгляд, резкий, как удар хлыста, потом посмотрела внимательнее, окинула парня с головы до ног. Марина знала, что та видит: подтянутую фигуру, сильные руки, красивое мужественное лицо, которое в этой дыре выглядело живым. Она знала это лучше всех. И ненавидела её за то, что она была не на её месте.
Незнакомка протянула тонкую, с длинными пальцами руку, схватила Игоря за край футболки и подтянула к себе. Прошептала что-то ему на ухо, так близко, что её губы почти коснулись его кожи. Марина не слышала слов, но видела, как Игорь замер, как глаза его на миг остекленели, будто кто-то выключил свет внутри. Девушка отпустила его, развернулась и пошла к выходу, не оглядываясь. Её чёрные джинсы мелькнули в свете неона, рубашка колыхнулась от сквозняка, а дверь захлопнулась за ней, оставив после себя тишину, которая тут же заполнилась гулом голосов.