Марина подняла голову и мир поплыл перед глазами. Рядом с Леной стояла ещё одна фигура. Она была прозрачной, даже призрачной, но точно такой же, как настоящая, реальная блондинка. Двойник. Или сестра. Или тень. Игорь тоже был удивлён. И пока он переводил взгляд с одной фигуры на другую, на ноги, шатаясь, поднялся мертвец с розовой яростью в бельмах и ударил его по затылку оторванной рукой. Парень рухнул в могилу, а старик уставился на Лену, шипя и чертя знаки в воздухе.
Марина больше не могла на это смотреть. Она поползла назад, в кусты, чувствуя, как земля липнет к рукам, как ноги дрожат, как разум тонет в ужасе. Это был не сон. Это было хуже.
Глава 4: Голоса
Ночь над Клинцовкой сгущалась, становилась плотнее, напоминая чернила, разлитые по небу и стекающие вниз тяжёлыми каплями. Лес за погостом стоял неподвижно, его ветви, кривые и голые, цеплялись за облака, будто пытались удержать луну, ускользающую в туман. Воздух был сырым, пропитанным запахом земли и гнили, с привкусом металла, витавшим над могилами. Старое кладбище затихло после ритуала, ни шороха, ни ветра, только тишина, густая и липкая, как паутина, обволакивала всё живое. Покосившиеся кресты торчали из почвы, словно сломанные пальцы, а могильные холмы оседали под тяжестью ночи, будто земля жадно втягивала их обратно в своё чрево.
Лена стояла у края разрытой могилы, сжимая перстень в кулаке. Кроваво-красный камень, тёплый, как живая плоть, пульсировал под её пальцами и тепло это пробиралось через кожу, вглубь, до самых костей. Её белая рубашка, испачканная грязью и кровью, липла к телу, облепляя рёбра, а чёрные джинсы блестели в слабом свете луны, словно вымазанные смолой. Русая чёлка вновь упала на глаза и она в очередной раз откинула её резким движением головы. Пальцы девушки едва заметно дрожали, но она все равно это чувствовала. Дыхание вырывалось короткими рывками и паром растворялось в воздухе, а каждый выдох оставлял послевкусие, горькое, с оттенком железа, как будто она проглотила монету.
Рядом с ней стояла призрачная фигура — её двойник, её тень, её сестра. Прозрачная, сотканная из света и мглы, она повторяла черты Лены: те же острые скулы, те же голубые глаза, глубокие, как колодцы, где тонет всё человеческое. Но в её взгляде было нечто иное, невысказанная мягкость, тоска, как у ребёнка, потерявшего дом. Она молчала, только смотрела, и этот взгляд давил на Лену, словно камень, упавший на грудь. Могила перед ними уже закрылась — земля сомкнулась над стариком и Игорем, поглотив их с влажным чавканьем, будто проглотила добычу. Круг с начертанными знаками исчез, растворился в грязи, оставив после себя лишь слабый запах жжёной травы.
Лена разжала кулак, глядя на перстень. Камень блеснул, поймав свет луны, и в этот миг она услышала их... голоса. Сначала тихо, едва уловимо, как шелест листвы, но потом громче, настойчивее, словно хор, пробивающийся сквозь трещины в земле. Они шептали низко, хрипло, с вибрирующим гулом, от которого ныли зубы:
— Ты наша… ты откроешь нас…
Слова ввинчивались в её голову, острые, как иглы, и Лена вздрогнула, сжав кулак сильнее. Голоса не были человеческими — слишком чужие, слишком пустые, с эхом, будто доносились из глубины колодца, где нет дна. Она стиснула зубы, чувствуя, как свело челюсть, как пот стекает по вискам, холодный и липкий. Её сердце быстро и неровно заколотилось и каждый удар отдавался в ушах, заглушая шёпот, но не до конца. Голоса были не снаружи, не в воздухе, а внутри, в её разуме, в её голове, где копошились, как черви в гнилом мясе.
— Кто вы? — выдохнула она, и голос её сорвался, хрипло, почти беззвучно. Она не хотела слышать, не хотела ни о чём спрашивать, но слова вырвались сами, как рвота, от которой нельзя удержаться.
Голоса глухо засмеялись, с треском, напоминающим ломающиеся сучья. Они не ответили прямо, только шепнули снова, ближе, громче:
— Ты наша… ты откроешь врата… или мы возьмём тебя…
Лена отступила на шаг и споткнулась о корень, торчащий из земли. Ноги её подкосились, она упала на колено и вцепилась в грязь пальцами свободной руки. Земля была холодной, влажной и липкой, как нечто живое, цепляющееся за жизнь. Она подняла взгляд, ища сестру, ту, что стояла рядом, молчаливая, призрачная. Её двойник наклонилась, протянула прозрачную руку, но пальцы прошли сквозь плечо Лены, не коснувшись, оставив только холод, пробирающий до костей.