- Я провожу вас да экипажа, моя дорогая, - предложил Джеймс Ковингтон. - Пойдемте.
У Арианы не было другого выхода, кроме как принять его помощь, хотя она была и не совсем уверена, что простила ему отмену помолвки Бакстера. Молча она оперлась на его руку и позволила проводить себя до экипажа Колдуэллов, где сидел погруженный в мрачное раздумье Бакстер.
- О Ариана... Я что, оставил тебя там? - пробормотал он, бросив на нее беглый взгляд.
- Это не имеет значения,- ответила она, проскользнув в экипаж на сиденье и кивнув в знак благодарности Ковингтону.
Беспомощно пожав плечами, пожилой человек отошел в сторону и подал знак кучеру, что можно трогать. Дорога домой проходила в гнетущем молчании.
- Бакстер... - попыталась, наконец, начать разговор Ариана.
- Что ты хочешь, Ариана?
- Почему он вернулся столько времени спустя?
- Чтобы погубить меня, зачем же еще? Он убил Ванессу, чуть не уничтожил нашу семью, а теперь намерен завершить начатое.
Бакстер откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза рукой.
Ариана поморщилась. С двенадцатилетнего возраста она выслушивала зловещие рассказы о том, как Трентон Кингсли очаровал ее старшую сестру Ванессу - ухаживал за ней, дарил подарки, расточал обещания и, заставив ее поверить, что их ждет чудесное совместное будущее, вызвал в ее душе глубокую любовь.
А затем... запугал ее своими собственническими замашками, дикими угрозами, лишил ее радости, веселья и в конце концов воли к жизни.
Вынудил ее лишить себя жизни.
Или сделал это сам.
Обвинения невозможно было доказать, а потому и привлечь виновного к ответственности. Но Бакстер и теперь, по прошествии времени, продолжал считать Трентона Кингсли убийцей.
Ариана нервно сжала складки своего помятого платья, в сотый раз сожалея о том, что не может припомнить подробностей последних месяцев жизни Ванессы. Возможно, тогда ей удалось бы отделить реальные факты от преувеличений, порожденных гневом и горем. Но, будучи всего лишь двенадцатилетним ребенком, она едва ли могла стать доверенным лицом старшей сестры. По правде говоря, они даже редко видели друг друга. В то время как Ариана была погружена в изучение всех цветов, росших в садах Уиншэма, Ванесса ежедневно выезжала в свет, окруженная толпой пылких поклонников, соперничающих между собой в усилиях завладеть рукой и сердцем неуловимой красавицы.
И разве можно было винить их? В двадцать два года Ванесса была поразительно хороша собой, влюблена в жизнь и стремилась испытать ее во всех проявлениях. Мысль о том, чтобы остепениться, казалось, никогда не приходила ей в голову. После того как в 1856 году их родителей унесла лихорадка, Ванесса ощутила вкус свободы и отвечала только перед Бакстером, который был на три года ее старше, но всецело находился под обаянием сестры и потакал ей во всем.
Так что, несмотря на глубокую любовь и восхищение Ванессой, воспоминания Арианы были смутными и незначительными - мимолетные поцелуи в щеку с пожеланием спокойной ночи, сопровождаемые шуршанием нарядов и ароматом роз. И смутный нескончаемый поток красивых и серьезных посетителей-мужчин.
До тех пор, пока не появился Трентон Кингсли.
Ванесса прошептала его имя на ухо Ариане, сказав, что он особенный, совершенно непохожий на других. Каждый вечер она таинственно ускользала из дома и не возвращалась до зари. Ариана припомнила, что несколько раз случайно слышала споры между Ванессой и Бакстером... впервые в жизни. Из этого Ариана заключила, что Бакстер категорически возражал против нового поклонника сестры, а Ванесса с глубоким негодованием отвергала его попытки вмешаться.
Ариана больше ничего не могла припомнить - только горе и потрясение того последнего кошмарного дня и последовавших за тем смертельных обвинений.
И, хотя она достоверно не знала, что произошло в день гибели Ванессы, в одном была убеждена - она никогда прежде не видела Трентона Кингсли, так как мятежный герцог Броддингтон с его стальными синими глазами и безудержной первобытной чувственностью был человеком, которого она никогда бы не забыла.
С содроганием Ариана вспомнила его пристальный гипнотизирующий взгляд, подобный взгляду ее белой совы, и ненависть, загоревшуюся в его глазах, когда он узнал, что она - Колдуэлл. Боже, почему он ненавидел их? Это они должны были испытывать ненависть...
Стон Бакстера прервал поток ее беспокойных размышлений.
- Проклятый безумец добился своего. Я погиб....
Услышав мелодраматические слова брата, Ариана нахмурилась. Она понимала, что его огорчение вызвано отнюдь не страстной любовью к Сузанн Ковингтон. Способность Бакстера чувствовать была не настолько велика. Тогда что же?
- Каким образом отмена помолвки может погубить тебя? - спросила она.
- Потому что я останусь без денег Сузанн и разорюсь, - огрызнулся он, а Кингсли явно знал об этом.
- Останешься без средств? - Ариана выпрямилась. - А как насчет наследства, всех тех денег, что оставили тебе мама и папа?
Бакстер, наклонившись вперед, упрямо смотрел в окно.
- Они уже закончились.
Ариана вздрогнула. Она знала, что Бакстер всегда отличался расточительностью, а в последнее время играл больше обычного. И все же родители перед смертью оставили Бакстеру значительную сумму. Как он умудрился промотать ее?
Гневные слова, переполнявшие Ариану, уже готовы были сорваться с губ, но она сдержалась. Видя, как дергается мускул на щеке брата, она почувствовала, что возмущение отступает, и волна сочувствия сдавила ей грудь.
Жизнь Бакстера не была легкой, она лучше, чем кто-нибудь другой, знала это. С шестнадцати лет он вынужден был управлять имением Колдуэллов и тогда же стал опекуном младших сестер. По правде говоря, Ариана смутно помнила своих отца и мать. Помимо Терезы, ее любимой горничной, Бакстер и Ванесса были единственными родными ей людьми, которых она когда-либо знала. И, несмотря на их нетерпимость, а порой и равнодушие, Ариана искренне верила, что ее брат и сестра сделали для нее все от них зависящее.
С этой сентиментальной мыслью она приняла решение.
- Если твои деньги закончились, мы можем использовать мои, - заявила она, ободряюще улыбаясь.
Если она и надеялась получить в ответ слова благодарности и приподнять настроение брату, то ее ожидало жестокое разочарование.
- Я уже их трачу, - пробормотал Бакстер, избегая смотреть сестре в глаза.- И большую часть уже израсходовал.
На какое-то время Ариана, ошеломленная, лишилась дара речи, затем, после гнетущей паузы, воскликнула:
- Ты потратил деньги, которые папа и мама оставили мне?! Не спросив позволения, даже не упомянув об этом?
Бакстер мрачно взглянул на нее:
- Как же иначе я мог управлять имением?
- Возможно, с помощью тех денег, которые ты промотал в игорных домах на Джеймс-стрит.
Бакстер нахмурился, он не привык к непокорному поведению Арианы.
- Я не проигрывал твои деньги, а играл, чтобы вернуть их.
Ариана открыла было рот, но так же поспешно закрыла его. Уверенный тон Бакстера свидетельствовал, что он действительно верит в правоту своих действий. Дальнейший спор не имел смысла.
- Как мы будем жить? - спросила она вместо этого. Лежавшие на коленях руки Бакстера сжались в кулаки.
- Мой брак с Сузанн решил бы все наши проблемы. Но Кингсли намеренно лишил меня такой возможности. - Он замолчал, всецело сосредоточенный на созерцании своих панталон. Наконец, поднял голову и оценивающе посмотрел на Ариану.
- Теперь наша единственная надежда на тебя.
- На меня? - судорожно вздохнула Ариана, все еще потрясенная реальностью их безысходного бедственного положения.
- Да... На тебя, - повторил он более решительно. - Тебе уже восемнадцать. Настало время тебе выходить замуж... а мне найти тебе подходящего мужа.
Ариана словно одеревенела, затем посмотрела на Бакстера с мрачным пониманием.