- Крепкий черный кофе. Подходящее лекарство для идиота, напившегося до умопомрачения.
- У меня есть на то причины.
- У тебя есть более основательная причина не делать этого. И эта причина ждет тебя в Броддингтоне и ужасно беспокоится за состояние твоего рассудка.
Трентон с грустью устремил взгляд на темную жидкость:
- Ариана заслуживает лучшей участи, а у меня нет рассудка... Я потерял его много лет назад... если только он вообще у меня когда-нибудь был.
- С твоим рассудком все в порядке, тебе не хватает умения рассуждать здраво.
- Ты не знаешь, о чем ты...
- Я прекрасно знаю, о чем я говорю, и намерен обсудить это с тобой... когда ты протрезвеешь. Так что поспеши выпить этот кофе. Его полный котелок на кухне. И ты выпьешь все до последней капли.
Трентон, прищурившись, обратил налитые кровью глаза на брата:
- Дастин...
- Пей. Пока силой не влил его тебе в горло.
Не в состоянии спорить, Трентон уступил и принялся глотать невероятно крепкий кофе, и пил его до тех пор, пока ему не свело желудок, на глазах выступили слезы, а голова прояснилась.
- Хорошо, теперь мы можем поговорить. - Удовлетворенный результатами своего труда Дастин раскинул руки по спинке софы. - Зачем ты это делаешь с собой?
- Потому что я сумасшедший. Но, если ты видел Ариану, думаю, ты уже знаешь об этом.
- Ты не более сумасшедший, чем я. Да, я видел Ариану. Не знаю, что ты сделал, чтобы заслужить любовь этой исключительной молодой женщины, но она любит тебя. Так почему же ты причиняешь ей такую боль?
Трентон потер шею:
- Ариана все рассказала тебе?
- Да. И мы ничего иного не делали, только ломали головы, пытаясь разгадать, кто стоит за этим чудовищным фарсом.
- Возможно, никто не стоит... никто, кроме Ванессы.
- Ванесса умерла, Трент.
- Верно. Но она, тем не менее, преследует меня.
- Я не верю в призраки. Как и ты.
- Ты никогда не видел призрака.
- И ты тоже не видел.
- Тогда что же я видел? - Трентон встал, сжав голову руками. - Она появляется передо мной снова и снова... Я уже потерял счет - сколько раз видел ее. Она просит не делать ей больно, то же самое написано в дневнике. А я сделал ей больно в ту последнюю ночь... я хотел причинить ей боль. Я стал трясти ее и бросил на песок и не один, а два раза. Во второй раз она упала в воду... Я помню, как подол ее платья погружался в воду. Я был ослеплен гневом и ненавистью. Она выкрикивала мое имя... снова и снова... Но в какой-то момент наступила тишина. Я ушел и не оглянулся. Может быть я действительно убил ее. Такая возможность никогда не приходила тебе в голову?
- Нет... не приходила. - Дастин встал и подошел к брату. - Она была жива, когда ты ушел, Трент. Ты сам мне так сказал. Единственная причина, по которой ты почувствовал эти сомнения, в том, что кто-то вызывает их у тебя. Не дай этому ублюдку победить. Сражайся, Трентон. Ты лучше, чем кто-либо другой знаешь, как это делается. И тебе есть за что бороться.
Трентон посмотрел брату в глаза.
- Как она? - хрипло спросил он.
- Ариана, как и ты, борец. Она намерена найти способ открыть правду... ради тебя.
- Это она попросила тебя приехать в Спрейстоун?
- Нет. Она не имеет ни малейшего представления, что я здесь, и не намерена просить или требовать, чтобы ты вернулся в Броддингтон. Единственное, что она хочет, - устранить причину твоих страданий и чтобы ты сам вернулся домой. Она невероятно преданная и совершенно лишенная эгоизма молодая женщина. - Голос Дастина смягчился. - Это не значит, что она не думает о тебе. Думает. Каждую минуту.
- И я не перестаю думать о ней, - задыхающимся голосом признался Трентон. - Каждая чертова птица, каждый цветок напоминают мне о ней. Я слышу ее смех в каждом уголке Спрейстоуна, ощущаю ее нежное тело в своих объятиях по ночам, черт побери, Дастин, она мне так нужна. - Он невесело засмеялся. Я наконец прекратил бороться с неизбежным, заставил себя отказаться от проклятой обособленности, за которую держался все эти годы. Но теперь все изменилось, мой мир превратился в хаос... но я не разрушу жизнь Арианы вместе со своей.
- Оставаясь здесь, ты разрушаешь обе ваши жизни.
- Что я могу дать ей? Свое мучение? Свое безумие?
- Свою любовь. - Дастин решительно положил руки на плечи Трентона. Давай обойдемся без фальши, Трент. Ты любишь свою жену. Ты знаешь это, и я тоже. Не пора ли и Ариане узнать об этом?
- Что же хорошего ей принесет, если она узнает.
- Ничего, если только ты не станешь вести себя, как подобает мужу. Прояви силу ради своей жены, так же как и она проявляет ее ради тебя.
- И чем все это кончится? - Глаза Трентона затуманились болью сильнее, чем от алкоголя. - Ответь мне, Дастин. Если я вернусь к Ариане, расскажу ей о своем чувстве, приму ее любовь, что ей это даст, кроме боли? Я не в состоянии изменить прошлого и не могу ничего обещать ей в будущем. Ничего, если я безумец или убийца... или и то и другое. Так что, что это даст, если я открою свое сердце?
- Это даст тебе силу, необходимую для того, чтобы преодолеть весь этот кошмар. Ариане даст возможность с радостью встречать каждый новый день. Она это заслужила. Уже это достаточно убедительная причина независимо от того, что может принести будущее.
- Она заслуживает большего.
- Она любит тебя.
- Я тоже ее люблю. - Трентон впервые произнес вслух эти слова и изумился тому, насколько легко они слетели с губ. - Я хотел бы дать ей все все потерянные годы детства, которого у нее не было, все те наслаждения, которых лишил ее брат-подлец, исполнение всех ее желаний, чего ей никогда не дозволялось. - Трентон с недоумением покачал головой. - Можешь себе представить, она ставит себя ниже Ванессы? И убеждена, что ее красота, ее обаяние, все, чем она обладает, второстепенно по сравнению со свойствами ее достойной презрения сестры? И, что хуже всего, моя мягкосердечная жена принимает все это как данность и не чувствует ни обиды, ни ревности, а только доброту и сострадание к своей шлюхе-сестре и брату-паразиту.
- Теперь - нет, - возразил Дастин. Трентон резко развернулся и вопросительно посмотрел на брата.
- Ты провел последние несколько дней вдали от Арианы, а я был с ней и помог заполнить те фрагменты головоломки, которых не хватало. И хотя я полностью согласен с тобой в том, что она недооценивает себя и не видит всех своих достоинств, но могу поручиться, что она больше не ставит себя ниже своей семьи. Ни Бакстера, ни Ванессы.
Мускул на челюсти Трентона задрожал.
- Это меня не удивляет. Когда я рассказывал Ариане о прошлом, она слушала очень внимательно и поверила мне. Поверила моему слову... слову незнакомого мерзавца, силой притащившего ее к алтарю, а не своей семье, и никогда не сомневалась во мне. Никогда. Такая покорная вера.
- Согласен. Такое встречается только раз в жизни, если повезет. Тебе повезло. Так что не будь упрямым дураком и не потеряй ее. - Дастин сжал плечи Трентона. - Ты можешь дать ей все то, что только что описал. Но по-настоящему она хочет только тебя.
- И Рождество, - добавил Трентон охрипшим от волнения голосом. - Я обещал ей Рождество.
- Что?
- У Арианы не было настоящего Рождества с тех пор, как умерли ее родители. Ей очень не хватает его. Этот праздник со всеми его причудливыми украшениями - ее самое большое желание. Это единственное, о чем она у меня попросила.
Дастин понимающе кивнул:
- Помню, она что-то упоминала о том, как давным-давно праздновала Рождество, когда я показывал ей Броддингтон. Она говорила о рождественской елке в Уиншэме, о том, как гостиная превращалась в зимний сад.
- Я собираюсь доставить ей такую радость. Все, что у нее должно было быть, но не было.
- Она хочет дать тебе тоже - счастье, мир душе, любовь. - Он помедлил и добавил: - Детей.
Лицо Трентона напряглось, и он внезапно полностью отрезвел.