Когда Букограй остался с Игнатьевым наедине он сказал:
— Товарищ генерал-лейтенант, возможно, я слишком драматизирую, но первую кассету Словину показывать не следует. По изображению он потом идентифицирует бедных волонтеров и устроит «охоту на ведьм». А ребята могли принимать в похищении «тарелки» совсем косвенное участие. Зачем портить им жизнь. После разберемся с ними, в спокойной обстановке. Когда определимся с общей стратегии, вернее, когда определятся там, «наверху»! Вы меня понимаете?
Игнатьев внимательно посмотрел на Букограя и чуть заметно кивнул.
— Хорошо! Кассету пока придержим. Давай-ка, посмотрим вторую «линзу»!
— Интуиция мне подсказывает, что на второй «линзе» информация еще более важная. Предлагаю посмотреть ее вдвоем! Профессор, может быть, и обидится, но пусть немного подождет! Вы потом сами решите: стоит ли показывать ему и этот фильм или нет!
— Да? Думаешь, что и первую «линзу» нужно было смотреть вдвоем? Но кто же думал, что там будет такой убойный материал! — Согласился Игнатьев. — Закрывай двери!
«Знал бы ты, какого рода «убойный» материал на втором носителе!» — Подумал Букограй, вспомнив свои весьма страшненькие ощущения при лицезрении «корабля-матки».
Промелькнули последние кадры скального ландшафта Тефии на фоне черного неба, и экран погас. За все время просмотра второго фильма Игнатьев сидел в кресле неподвижно, не шелохнувшись ни разу. Прошло не менее минуты, прежде чем он заставил себя двигаться. Он знал, что «линза-кристалл» уже прекратила свое существование, поэтому спросил:
— Ты это зафиксировал?
— Естественно! — Буркнул Букограй. Хотя он уже второй раз просмотрел только что показанный фильм, но впечатление от увиденного феномена не ослабло. И он вполне понимал сейчас состояние Игнатьева, совсем недавно побывав в «его шкуре».
— Это не может быть фальшивкой?
— После всех уже случившихся событий? Сомневаюсь!
— Тогда это бомба! Понимаете, Михаил Ефремович? Я даже не представляю, что нам дальше делать! Думаю, Земля к таким войнам не готова! С этой кассетой я немедленно лечу в столицу! Пусть там решают!
— А как же карантин?
— Да, какой, к черту, карантин! Уже и так ясно, что «пустышку тянем»! Если захотят наши «похитители тарелок» и на самом деле угнать это «блюдце», то они это сделают вопреки всем нашим усилиям! — Возмутился Игнатьев. — И что с этими «угонщиками» делать в голове не укладывается! Мы их ни найти никак не можем, и не знаем, как повлиять на события! Тупик! И выход из этого тупика уже не в нашей компетенции, особенно в свете «этого». — Игнатьев потряс еще слегка теплой кассетой. — Для этого и имеется верховная власть! Пусть теперь она думает! А мы свои полномочия в этом вопросе, по-моему, уже исчерпали! Вот так! Я улетаю, а вы, генерал, ищите выходы на этих «героев». Я думаю, нужно с ними как-то договариваться. Силовыми методами мы, похоже, ничего не добьемся, нужно искать компромиссное решение! Хотя бы до того момента, как «наверху» выработают свое «оригинальное» решение!
— А, по моему, «они» уже такое решение приняли, назначив Словина руководителем службы безопасности. — Мрачно вздохнув, сказал Букограй.
— Надеюсь, это решение не окончательное, да и принималось оно наверняка не на «самом верху»! — Возразил Игнатьев. — Тем более, вот «этого материала» они еще не видели! — Добавил он, показывая зажатые в руке видеокассеты. Возможно, они это решение пересмотрят, ознакомившись с видеозаписями! Во всяком случае, я на это очень надеюсь!
— Ну, что же! Подождем еще пару дней! — Меланхолично проговорил Букограй, а сам подумал о том, что «Верховный жрец», как его называет Вероника, находится не в том здравии, которое обеспечивало бы объективное рассмотрение проблемы, да и ближайшее окружение не намного от него отстает, как по здоровью, так и по прочим причинам. И это заставляло Букограя, уже несколько с других позиций взглянуть на «фантазии» Николая и его друзей. И фантазии эти уже не казались ему полнейшим бредом, как он расценил вначале. Букограя не столько пугало, сколько вызывало досаду то, что при опрометчивом решении, то есть при ставке на силовые методы, компания, которую одолел «диссидентский зуд», хотя и во многом справедливый, заставит их скрыться вместе с артефактом в неизвестном направлении. Страна ведь большая, да и что страна, вся планета в их распоряжении. Они могут найти для себя и для своей базы, как они ее называют «операционной», такое место, где их нельзя будет отыскать и до скончания века, А до конца века этого осталось всего-то пятнадцать лет.
Голова шла кругом, и Букограй не знал, что ему делать, Силой справиться с Николаем и его подельниками, к которым готова примкнуть собственная дочь, как он теперь понимал, не удастся. Так же, как и уговорить их на выполнение требований, которые предложит Президиум центрального комитета. Тупик, как правильно выразился Игнатьев. И какой же остается выбор? Присоединиться к «мятежникам» хотя бы номинально, чтобы ребята «дров не наломали». Но и для этого рычагов давления у него не будет, кроме веского слова опытного аппаратчика. Скорее на него будет иметь давления та же Вероника, похоже искренне ставшая на их позиции. А вот как раз Веронику Букограй не предаст никогда. Пусть это и эгоизм в последней стадии, и предательство интересов государства! А с другой стороны, предательство ли это? Осознают ли сами руководители государства в полной мере и понимают ли объективно эти самые интересы? Вот и подождем пару деньков и посмотрим, осознают ли?
В глубине души Букограй все же сомневался, что Верховное руководство смирится с тем, что какая-то группка, не подконтрольных ему людей останется обладать ценнейшим трофеем инопланетной цивилизации, даже скрипя зубами от досады. «Что из всего этого выйдет?» — Думал Букограй. Но еще до конца не осознавая, он уже знал ответ. Букограй попал на службу в «органы» в шестидесятые годы, в период, так называемой «оттепели», и именно с мыслями о таком будущем, в котором никаких массовых репрессий не должно было происходить, думая, что период поисков «врагов народа» закончился. Но он ошиб-ся. «Врагов народа» заменили «диссиденты», только что до расстрелов и концлагерей дело не доходило. Но, тем не менее, Букограй за прошедшие годы ухитрился своих внутренних идеалов не растерять, и именно они помогали ему сохранить свою порядочность, как бы трудно это и не было.
Букограй так и не смог принять окончательного решения даже к тому времени, когда провожал Игнатьева, который на «крокодиле» отправился на авиабазу, чтобы оттуда на скоростном истребителе вылететь в столицу. «Подождем! — Подумал Михаил Ефремович. — Подождем возвращения генерал-лейтенанта! Именно тогда мне, возможно, придется принять такое решение, которое можно делать только один единственный раз, ибо тогда уже назад пути не будет!»
10
Месть есть наслаждение души мелкой и низкой.
Через два дня после отлета генерал-лейтенанта Игнатьева в столицу вызвали и Букограя, как тот понял, на приватную беседу. Оставив на «хозяйстве» командира десантного полка он, как и Игнатьев воспользовался истребителем и уже через полтора часа был в столице. Новых командиров столица не присылала, видно желающих оказаться в закрытом городе среди номенклатуры не находилось, или так еще никак не решались назначить в город определенную кандидатуру. Перед отбытием, Букограй посоветовал Веронике быть осторожнее, ибо интуиция подсказывала ему, что ничего особенно хорошего от неожиданного вызова ожидать не следует.