Я резко попытался приподняться, но тут же накатила дурнота, мир перед глазами качнулся.
Макс.
Воспоминания хлынули разом. Он стоял в углу. Я увидел его перед тем, как…
Я сглотнул, сердце колотилось в груди.
— Он… он был здесь, — голос сорвался на шёпот.
Мама побледнела. Она резко вскочила, её глаза метались из стороны в сторону, будто она пыталась осознать, что вообще происходит. Она снова посмотрела на меня, и в этом взгляде было всё — тревога, страх, надежда, что я сейчас скажу что-то, что развеет её панику.
— Макс! — её голос пронзил тишину двора.
Я медленно сел, стиснув зубы от боли, отдающейся в висках. Голова кружилась, в ушах всё ещё стоял глухой звон, но страх за брата был сильнее. Я попытался подняться, но ноги подогнулись, и я опёрся о стену сарая, чтобы удержаться.
— Алекс, вставай, — мама уже не смотрела на меня, она бросилась к дому, заглядывая под крыльцо, за кусты, в сторону гаража. — Макс!
Я с трудом выпрямился, тяжело дыша. В глазах всё плыло, мир накренился, но я заставил себя двигаться.
Макс не мог уйти далеко. Он был здесь. В сарае. Я же его видел.
Но теперь его нигде не было.
Я побежал вдоль дома, заглядывая за угол, во двор. Мама уже металась между грядками, её руки дрожали, она осматривала каждый уголок, каждое возможное укрытие.
— Макс, если ты где-то прячешься, выходи! — в её голосе слышалось отчаяние.
Тишина.
Лёгкий ветер пробежался по двору, качая листья на деревьях.
Я глубоко вдохнул, провёл рукой по лицу и развернулся, осматривая участок.
Позади нас тянулось кукурузное поле.
Густая стена высоких стеблей, тянущихся к небу, плотная и почти непроходимая. Листья шелестели от дуновения ветра, и этот звук внезапно показался мне слишком громким, таким живым.
Я сглотнул, прежде чем сказать.
— Мам… — голос сорвался, и я прочистил горло. — А если он ушёл туда?..
Мама замерла.
Я видел, как её плечи напряглись, как побелели пальцы, сжимающие подол платья. Она медленно, с каким-то ужасом повернула голову в сторону поля.
Мама рванула с места, едва я успел договорить.
— Макс! — её голос разорвал неподвижный воздух.
Она бежала к кукурузному полю, не обращая внимания на то, что юбка путается в ногах, а ветки кустов царапают руки. Я стоял на месте, наблюдая, как она подлетает к краю поля, не останавливаясь ни на секунду, продолжая звать брата.
— Макс! Ты меня слышишь? — её голос дрожал, срывался, эхом уходил вглубь кукурузных зарослей.
Она замерла у первых рядов растений, а затем резко подалась вперёд, будто увидела что-то. Я заставил себя подойти ближе.
Там, среди густых стеблей, на мягкой земле тянулась узкая примятая дорожка. Кукуруза была смята в одном направлении, как будто кто-то пробирался внутрь, осторожно, но торопясь.
— Боже… — мама прикрыла рот рукой. Затем её взгляд снова метнулся к полю, и она побежала вперёд.
Я знал, что должен был броситься за ней, но внутри всё сжалось от непонятного страха. Казалось, что шаг в эти ряды — как шаг в другое измерение, туда, где всё иначе. Где кукуруза скрывает больше, чем просто растения.
Но мама не колебалась.
Я слышал, как она ломится через заросли, зовёт брата, срывается на крик, затем снова исчезает в глубине поля.
Я перевёл дыхание и резко развернулся.
Бегом. К дому.
Каждый шаг отдавался в висках пульсирующей болью, но я не останавливался. Во дворе меня встретил запах свежескошенной травы, дальний стук молотка откуда-то с соседского участка, но всё это было неважно.
Отец. Он должен быть в доме.
Я заскочил на крыльцо, распахнул дверь и влетел внутрь.
— Пап! — голос сорвался.
Шаги по коридору, тяжёлые, уверенные. Через секунду он появился в дверном проёме — высокий, широкоплечий, с наморщенным лбом.
— Что случилось? — строго, настороженно.
Я пытался отдышаться, в груди горело.
— Макс… он пропал!
Отец выпрямился.
— Где твоя мать?
— В поле, ищет его!
Он не стал расспрашивать дальше, просто шагнул мимо меня, пересёк порог и быстрым шагом направился к кукурузному полю. Я побежал за ним.
Когда мы добрались, мама уже скрылась среди стеблей.
Отец остановился на краю, окинул взглядом поле, нахмурился.
— Сюда, — сказал он, кивая на землю.
Я проследил за его взглядом и увидел, что он заметил.
Примятая дорожка.
Теперь, глядя на неё, я понял — это не просто случайно сломанные растения. Кто-то прошёл здесь.
Отец не колебался. Он развернулся и быстро направился обратно к дому.