Эрен, Микаса и Армин, в шоке от падения Титана, послушно дернулись вперед, пытаясь убежать. Алексей продолжал тянуть Карлу, унося её как можно дальше. Он чувствовал его присутствие за спиной, но не оглядывался. Его глаза были прикованы к выходу из этого кошмара — к внутренней части стены Мария. К той части, где было еще относительно безопасно. Они двигались туда, где должен был быть выход, в хаосе бегущих людей. И он, безжалостный, но спаситель, тащил за собой живой, страдающий груз, отвоевывая каждую секунду у чудовищной, наступающей смерти. Это была битва. И он был готов сражаться за каждый вдох, за каждую крошечную надежду на изменение.
Ужасающий грохот рухнувшего Титана, промахнувшегося на волосок, оглушил, но и дал им мгновенную передышку. Алексей, не теряя ни секунды, поднял Карлу, таща ее вес на своих плечах. Дети, вцепясь в мать, старались идти в ногу с ним, поддерживая ее и волоча. Этот путь был адом. Каждый метр, каждая ступенька, каждый обломок на дороге были преградой.
Улица была заполнена обезумевшей толпой. Люди толкались, кричали, пытаясь выбраться из ловушки. Алексей прокладывал себе путь, как ледокол сквозь паковые льды, не обращая внимания на толчки, крики, ругательства. Его глаза, ледяные и острые, сканировали каждый уголок: сверху — не обрушится ли что-то еще, по сторонам — нет ли проходов для Титанов.
Карла, висящая на нем и детях, почти потеряла сознание. Ее стоны были еле слышны, но ее вес — ощутим каждой мышцей его тела. Сломанные ноги волочились по земле, оставляя кровавый след. Эта сцена должна была разыграться иначе — он знал. Карла должна была погибнуть. Но он здесь, и пытается изменить то, что должно произойти.
На одной из улиц они едва не столкнулись с парой солдат Гарнизона, стоявших в ступоре посреди потока беженцев, с бессмысленными взглядами. Их лица были белыми от ужаса.
«Уродливые ублюдки!» — плюнул Алексей сквозь зубы. — «Там женщина, ранена! Помогите!»
Они не отреагировали. Их глаза смотрели сквозь него, на что-то, видимое только им. Бессильная ярость обожгла его, но он подавил ее. Сейчас не время.
Они преодолевали улицу за улицей, минуя разрушенные дома, перепрыгивая через горящие обломки. Запах гари и тлеющей плоти становился всё сильнее. Ему постоянно приходилось искать просветы в людском потоке, чтобы не застрять. Инстинкт работал на максимуме, направляя его сквозь этот ад.
В какой-то момент, свернув на другую улицу, он увидел ее. Отдаленная, но отчетливая фигура — капитан Ханнес. Он стоял у стены разрушенного здания, застывший, его глаза расширены от ужаса, рука безвольно висит. Он смотрел в сторону рухнувших внешних ворот, где уже возвышались десятки чудовищ. И к нему направлялся небольшой, негигантский Титан.
«Ханнес!» — голос Эрена, крик, полный отчаяния.
Ханнес обернулся. Его лицо было бледным, как полотно, а глаза полны страха. Он увидел их: Алексея, детей, Карлу, волочащуюся между ними.
«Что… что вы делаете⁈» — голос Ханнеса дрожал. Его ноги приросли к земле. Его парализовал ужас.
Алексей выдохнул. Вот он. Второй ключевой момент.
«Не стой как идиот! Мы несем её! Её ноги сломаны! — резко выкрикнул Алексей. — Беги, покажи, где лодка!»
Лицо Ханнеса исказилось. Он посмотрел на приближающегося Титана, затем на Карлу. Он знал. Он понимал, что не сможет спасти её. Это был тот самый момент, когда он должен был проявить героизм, но не смог. Он был парализован ужасом, невидимым для себя, но очевидным для Алексея, знавшего «канон».
«Смотри на меня!» — Алексей оттолкнул Эрена и Микасу от Карлы. И, используя всю оставшуюся силу, подхватил женщину полностью, привалив ее себе на плечо, как мешок. Он повернул голову к Ханнесу. «Двигайся, трус! Они не выживут без тебя! Спаси их!»
В его голосе была не мольба, а приказ. Приказ, от которого Ханнес, парализованный ужасом, едва не содрогнулся. Алексей был грязным, истощённым бродягой, но его взгляд… Его взгляд был холоден, полон чужой, страшной силы. Это был не человек, которого Ханнес знал.
Микаса подхватила Эрена за руку, Армин испуганно смотрел на Титана. И тогда что-то щёлкнуло в Ханнесе. Не сила, а инстинкт самосохранения, подстёгнутый чужой, неизвестной ему волей, и криком о спасении детей. Не Карлы, но детей.
«Беги! К лодке!» — просипел Ханнес, его голос был сдавленным. И он, резко развернувшись, рванул в сторону внутренних ворот, к переправе.
Алексей, шатаясь от усилия, сбросил Карлу, полубезжизненным грузом повисшую у него на руках.
«Эрен! Микаса! Армин! Помогайте ему! — заорал он, почти беззвучно. — Несите её! Мы почти там!»