Отношения с ними складывались естественно. Они вместе пережили ужас прорыва, спасение Карлы создало между ними особую связь, даже если она была окутана тенью трагедии. Эрен оставался тем же — импульсивным, страстным, сжигаемым ненавистью. Тренировки давались ему нелегко, особенно теоретические и связанные с балансом на УПМ, но он упорно боролся, двигаясь вперед благодаря одной лишь воле и своему неистовому гневу. Алексей видел, как его гнев растет, становясь всё более концентрированным, направленным. Это был тот самый гнев, который, как он знал, станет топливом для его силы. Примечательно, его экипировку никто не портил, дабы отстранить его от будущего вступления в разведкорпус.
Микаса была выдающейся во всем. Ее инстинкты, сила, ловкость — всё было на недосягаемом для остальных уровне. Она осваивала УПМ с лёгкостью, демонстрируя филигранную технику. В ней чувствовалась скрытая, подавленная сила, которая ждала своего часа. Её привязанность к Эрену была абсолютной. Она следовала за ним повсюду, словно телохранитель. Алексей наблюдал за ней с особенным вниманием. Ее родство с ним, Аккерманом, ощущалось на каком-то глубинном уровне. Возможно, именно он, будучи старшим представителем рода, мог бы каким-то образом повлиять на пробуждение её силы, если это было необходимо.
Армин, наоборот, физически был слабым, отставал по большинству нормативов, особенно по УПМ. Его спасала лишь исключительная сообразительность и острый аналитический ум. На теоретических занятиях он был лучшим. Инструкторы относились к нему снисходительно, признавая его ум, но сомневаясь в его пригодности для боя. Алексей видел в нём не просто слабого новобранца, а будущего гения стратегии, мозг группы. Он изредка говорил с Армином, обсуждая тренировки, тактику, просто о жизни. Ненавязчиво, вплетая в разговоры идеи, которые, как он знал, могут найти отклик в пытливом уме Армина.
О Карле они не говорили. Это была открытая рана. Никто не знал, что с ней стало. На их вопросы о ней никто из руководства корпуса не давал чёткого ответа. Алексей лишь мрачно предполагал самое худшее, но никогда не озвучивал свои мысли. Ее спасение было чудом, но это чудо, вероятно, закончилось там, в беженском лагере. Это было больно. Но его задача была двигаться дальше. Вместе с теми, кто остался.
Время шло. Тренировочный Корпус готовил их к встрече с чудовищами. И он, Алекс, готовился к встрече с людьми-монстрами, скрывающимися под масками его однокурсников. Он набирал силу, оттачивал навыки, наблюдал. И ждал. Ждал первого столкновения. Ждал момента, когда его знание и его сила столкнутся с реальностью этого мира. И он был готов к тому, что эта встреча будет жестокой и непредсказуемой. Тренировочный Корпус был лишь инкубатором. Настоящая жизнь, настоящая борьба, и настоящие испытания ждали их всех за его стенами.
Однажды вечером, после особенно изматывающей тренировки по УПМ, когда большинство новобранцев уже спали, скорчившись на нарах в бараке, Эрен, Микаса, Армин и Алексей сидели снаружи, у стен, наблюдая за звёздным небом, редким в их обычном затянутом облаками мире. Холодный весенний воздух обжигал лёгкие, но был чист от запаха пота и страха. Это был один из редких моментов относительного покоя.
Эрен, вытирая грязным рукавом пот со лба, проговорил: «Скорее бы закончить. И выбраться отсюда… на Стену. Или…» — он сжал кулаки. — «На битву. С этими тварями». Его голос дрожал от сдерживаемой ярости.
«Эти Титаны… они не похожи ни на одно животное, — задумчиво сказал Армин, его взгляд был устремлен на темноту за стенами Корпуса. — Нет логики в их поведении. Нет цели, кроме как поедать людей. Почему?» Он повернулся к Алексею, словно ожидая от него ответа. Армин давно заметил в этом странном парне из северного Острога что-то необычное — какую-то внутреннюю собранность, знание мира, которое выходило за рамки крестьянского опыта.
Алексей вдохнул холодный воздух, почувствовал его остроту в лёгких. Вот он, момент. Маленькое, незаметное зерно, брошенное в плодородную почву их мыслей. Он должен быть осторожен. Никаких Титанов-шифтеров, никаких координат. Только гипотезы.
«Природа не терпит пустоты, — тихо сказал он, словно разговаривал сам с собой. — Но и не любит таких… заблуждений. Титаны… гигантские тела, без репродуктивных органов, без очевидной цели, кроме пожирания…» Он помолчал, собираясь с мыслями, взвешивая каждое слово. «А что если… что если они не просто… существа?»
Эрен и Микаса взглянули на него с недоумением. Армин напрягся, его острый ум уловил необычность формулировки.