«Не существа? А что тогда?» — спросил Эрен, его голос был хриплым.
Алексей посмотрел на тёмные силуэты тренировочных зданий, скрывавших в себе спящих шифтеров, невидимых и ужасающих. «А что если… их тела — просто оболочки? И внутри… есть что-то другое. Что-то, что управляет ими. Что-то, что заставляет их идти к людям. Что-то, что когда-то… было самим человеком.»
Тишина повисла в воздухе, густая, пронизанная холодом. Слова прозвучали как дикая, абсурдная мысль. Люди становятся Титанами? Это было немыслимо. Монстры, которые поедали их — это и есть они сами, но в иной форме?
Эрен моргнул. «Ты… ты хочешь сказать… человек превращается в Титана? Это… это бред!» Ярость в его голосе сменилась шоком. «Эти монстры… это не люди! Это…» Он не мог подобрать слова.
Микаса, всегда более молчаливая, посмотрела на него нечитающим взглядом. Но ее тело, сидящее рядом с Эреном, стало еще более напряженным. Она не говорила, но ее поза выражала глубокое, инстинктивное неприятие такой идеи.
Армин же… Армин замер. Его бледное лицо, освещенное слабым светом звёзд, приобрело странное, сосредоточенное выражение. Его ум заработал, пытаясь найти в этой невероятной гипотезе логическое зерно.
«Но… как? — тихо спросил он. — Откуда? Почему? Если так… тогда кто они были? И почему… почему они пожирают нас?» В его голосе проскользнула дрожь — не от холода, а от подступившего ужаса и пробудившегося интеллектуального любопытства. Это было одновременно пугающе и захватывающе.
«Я не знаю, — правдоповедчески развёл руками Алексей. — Просто… иногда такие мысли приходят. Наблюдая за ними. Они так… неправильны для животных. У них есть какая-то злая воля. Какая-то… трагическая цель, даже если они сами ее не понимают.»
«Но откуда бы тогда… — Армин запинался. — Из какой-нибудь болезни? Чумы?»
«Может быть, — уклончиво ответил Алексей. — Или из чего-то, о чем мы не знаем. О чем правительство молчит.» Последнюю фразу он бросил почти вполголоса, зная, насколько чувствительна тема истинной истории их мира.
Эрен фыркнул, но в его глазах всё ещё плескалось неверие, смешанное с жуткой захваченностью. Идея того, что чудовища, которые забрали у него всё, были когда-то людьми, была почти невыносима. Но одновременно… она придавала новый, более сложный смысл его ненависти.
Микаса лишь придвинулась ближе к Эрену, ее взгляд был настороженным, направленным в темноту. Невидимая угроза, исходящая от самой идеи.
«В нашем мире столько загадок, — заключил Алексей, намеренно сворачивая разговор в сторону. — Мы живём за стенами, ничего не зная о мире снаружи, даже о собственной истории. Кто мы такие на самом деле? Почему здесь? Почему Титаны?» Он встал, потянулся, разгоняя ноющую усталость. «Время спать. Завтра снова муштра. А вопросов… вопросов у нас теперь стало больше».
Он оставил их троих, сидящих в тишине, переваривающих эту дикую, невероятную мысль. Зерно было посеяно. Армин, с его пытливым умом, будет копать дальше. Эрен, именно в этой ипостаси, будучи лишь подростком, не забудет эту гипотезу. А Микаса… она просто будет рядом, готовая защищать.
Возвращаясь в барак, Алексей чувствовал странное удовлетворение. Он рискнул. Бросил тень сомнения на привычную картину мира. Этот маленький, кажущийся нелепым, диалог, возможно, сыграет свою роль в будущем. А пока… пока он был одним из многих. Новобранцем в серой форме. С клинками под койкой и знанием в голове. И с четырьмя Титанами-шифтерами, спящими в том же бараке, в ожидании часа, когда и они покажут свою истинную сущность.
Время в Тренировочном Корпусе шло свинцовым маршем — каждый день, одинаковый в своей изнурительности, сменял предыдущий. Холод, грязь, пот, боль в натруженных мышцах — всё это слилось в единое ощущение, ставшее новой реальностью. О прошлых жизнях не говорили — их словно смыло потоком Титанов, как смыло целые города. Теперь у них было только настоящее: изматывающая муштра и неопределённое будущее, которое ждало их за стенами корпуса, на первой линии обороны Стены Роза или в мрачных коридорах Военной Полиции.
Алексей не искал дружбы в привычном понимании. Его связь с Эреном, Микасой и Армином была выкована в аду Шиганшины и скреплена их общим знанием о судьбе Карлы. Он стал их неофициальным старшим братом — не главой группы, но неким якорем, к которому они могли обратиться. Он не лез вперед, не пытался командовать, но его спокойствие, его уверенность в движениях и некое… неосязаемое знание, читавшееся в его взгляде, заставляли их прислушиваться.
Именно среди этих изматывающих тренировок, этих бесконечных часов муштры, Алексей начал встраиваться в коллектив и изучать тех, чьи имена знал по канону, но чьи лица видел впервые. Тренировки на УПМ были для этого идеальной возможностью. Это было сложно, порой унизительно наблюдать, как обычные подростки, истощенные и напуганные, пытаются освоить устройство, требующее идеального баланса и хладнокровности, в то время как ему самому это давалось с удивительной лёгкостью. Он держался в середине группы, не вырываясь вперед, но и не отставая слишком сильно, чтобы не привлечь чрезмерного внимания.