Гильденстерн и Розенкранц* — кто не помнит, это друзья принца Гамлета, предавшие его и ведущие письмо с приказом о его казни, которое Гамлет подменил, вписав вместо себя, их имена.
Глава 45
Сегодня мы с Бимсом награждали победителей в Боевом соревновании «Белых патрулей». Надо сказать, что почти все собаки Груманта признали Бимса вожаком и он достаточно успешно их строил. Он периодически собирал стаи и устраивал с ними рейды. Однажды, когда после трехдневного шторма на берег выкинуло какой-то мутного датского, толи китобоя, толи пирата и в тех местах на их беду оказался Бимс с одной из своих стай и когда одновременно подоспели броне-гукор Береговой охраны и Белый патруль, все датчане лежали на берегу мордой в снег и над каждым из них бдительно порыкивала одна из собак. Моряки презентовали храбрым псам, два оленьих окорока с камбуза. А я после этого присвоил Бимсу звание Командора и вручил ему шикарный ошейник с золотыми якорями, которым он явно чрезвычайно гордился.
Но помимо Грумантских псов, были еще Хаски завезенные на Грумант саамами из Оленьей конницы. Эти псы, проявляли к Бимсу уважение, но вожаком стаи не признавали и к своим дамам не допускали. Так вот собачьи патрули на нартах с митральезами, органично вжились в Полевую жандармерию в снежных областях княжества и показали себя весьма эффективными. Было три подразделения Белого патруля и раз в год между ними устраивались соревнования. (Название «Жандармерия» я ввел в провокационных целях, дабы проверить наличие антимонархических настроений в обществе, но все обошлось).
Ну и еще меня очень обрадовали наши инженеры-механики из военно-морского НТБ «Кулибин» с базы «Ангар». Они разработали глиссирующие брандеры и полуподводные торпеды, производимые в основном из местных материалов. На базе наших порохов из местного угля, они разработали твердотопливный реактивный двигатель, ресурса которого хватало, чтобы доставить за триста метров центнер пороха и еще они сделали нечто вроде торпеды с реактивным ускорителем и хиленькой турбиной, работающей от силы пять минут, но этого тоже хватало. Были конечно большие проблемы с наведением, но начало было положено. И теперь мои военморы с нетерпением ждали какой-нибудь морской битвы и периодически интересовались у командования, не ожидается ли случайно войны. Я погрозил им пальцем, что бы не лезли в Большую политику, но присвоил внеочередные звания, заодно с член-корством в Горной академии.
А боевые испытания провести удалось. Один из малых рейдеров на котором находились «ракетчики» с парой брандеров, наткнулся на парочку пиратов, чинившихся в штиле и что характерно попали в обоих, правда запустили брандеры с двухсот метров (судно было бронировано железом с японца и вооружена зениткой с него же). Но почин был сделан. И я дабы поддержать тонус у гениев, срочно заказал Али-паше еще партию невест для моих технарей. Что вельми интересно, так это то что слухи о благородных заморских господах, у которых в гареме не больше двух жен и которые их почти не бьют, разнеслась по гаремам Магриба буквально со скоростью света, без всякого телевидения, и Али Паша наладил схему переправки беглянок из Магриба на Грумант. Так что демографическое состояние нашего социума крепло и развивалось.
Глава 46
Ротмистр Штурм представился и щелкнул каблуками. Я приглашающе показал ему на кресло у стола сервированного по Грумантски (Грумантская клюквенная пятидесятиградусная настойка, олений окорок, соленая и копченая рыба, свежий каравай). Мы приняли по одной за встречу и ротмистр начал свой рассказ…
В Монголии, бывший Семеновский есаул, произведенный Унгерном в войсковые старшины и отправленный с полком на подавление мятежа в Улаагоме, внезапно объявил себя князем Убсу-Нур (по имени местного озера ) и заявил об автономии и полной экстерриториальности своего княжества. Это было бы мелочью, но из этого инцидента густо торчали ушки лимонников. И как раз находящийся недалеко от этих мест капитан Государственной безопасности Шубин, получил приказ исполнить потерявшего края есаула и его британского советника.
Ротмистр оделся под хунхуза, взял любимый карабин и любимый же Наган (оба ствола были лично им оттюнингованы и пристреляны, что неоднократно спасало ему жизнь), положил в седельные сумки две сотни патронов к Мосинке, сотню к Нагану, коробку с двумя тысячами капсюлей, сухой паек и фляжку с настоящим Шустовским коньяком и начал свой очередной анабазис. И уже подъезжая к озеру Убсу-Нур ротмистр увидел у кумирни аллегорическую сцену… трое хунхузов тащили к костру связанного монаха, и явно не для того, что бы у него исповедаться. Ротмистр не был сентиментален. Его личное кладбище было достаточно солидным, но вот если в его присутствии обижали священников, то тут он принимал жесткие меры. Однажды он своей волей расстреляли целый Комбед *, члены которого зверски расправились с деревенским батюшкой, не дававшим им грабить храм. Дело было в том, что его покойная прабабушка, овдовев передала все имущество детям и ушла в монастырь (она была православной) и с тех пор в их семье было особенное отношение к священнослужителям.