Ротмистр спокойно, как в тире расстрелял хунхузов, подъехал к ююкумирне и освободил монаха, звали Джин Цзы и который пригласил отважного Белого тигра несущего знаки императора Фу Си в кумирню, дабы отдохнуть и разделить с ним трапезу.
И дальше рассказ пошел от первого лица:
' Я удивился каким то знакам на себе, но монах указал на мою наградную «Краснознаменную революционную шашку», с которой я не расставался. Причем клинок был своеобразный… с одной стороны на эфесе было орден Красного знамени (именно на него мне показал китаец), а с другой белел эмалью «Георгий». Я говорил всем, что это трофей, но и шашка и Георгий были мои. Георгий некогда получил ротмистр Штурм, а наградное революционное оружие, уже сотрудник ГПУ Шубин.
Джин Цзин пояснил мне, что такой же знак носили Высшие мандарины императора.
После чая, китаец поклонился мне, поблагодарил за спасение и протянул мне внезапно появившийся у нег в руках медальон и сказал, что это Жетон Переноса, который в случае опасности переносит хозяина в безопасное место, но возможно в другом Мире. Вместе с объектом переносятся все его вещи плюс те, которых касалась в момент переноса его рука. Иные живые объекты при совместном переносе гибли. И предвосхитив этот мой вопрос, китаец сказал, что этим медальоном может пользоваться только тот, кому его подарили. Я не был материалистом, а был больше циничным мостиком, чего в свое время нахватался у барона Унгерна, мотаясь с ним в партизанском отряде по австрийским тылам*.
Распрощавшись с Мастером Цзином я продолжил путь и без особых приключений (дорожный расход боеприпасов составил одну обойму мосинских патронов и один нагановский барабан. И уже подьезжая к озеру Убсу-Нур я нарвался на бой. Сцепились неизвестно, как оказавшиеся тут, китайский и казачий полки (неизвестно откуда тут взявшиеся). Выстрел из «трехдюймовки» я опознал сразу, как и по нарастающему звуку снаряда понял, что попадаю в зону поражения и крепко схватился одной рукой за поводья, а другой за медальон. Что то грохнули, сверкнуло и я оказался на шляхе на востоке Силезии. Я лежал придавленный убитым конем, а предомною торчали три всадника в средневековой одежде каких то ландскнехтов. Тот из них, что был одет по богаче сказал на немного странном, но вполне понятном мне немецком: «Генрих, добей эту дохлятину и пошарь у него в седельных сумках, уж больно они у него пухлые».
Но дохлятина не оправдала их ожиданий… у меня, по давней партизанской (а потом и по оперативное) привычке, и шуя и десница имели в уставной близости рукоятки Наганов, а стрелял я одинаково хорошо с обеих рук. Одного из негодяев, я оставил с прострелянными руками ногами для допроса и выяснил, что я во временах Ивана Грозного и эта троица в составе безземельного барона Штрауха и его слуг, ехала наниматься в армию принца Франсуа. Фотографий на документах тогда небыло и грамоты барона фон Штрауха, мне замечательно подошли.
Ну а потом блестящая карьера у принца и в финале посольство на Грумант".
Мы с Глебовским понимали, что ротмистр не все договаривает, но кадр это был ценный. Я принял у посла верительные грамоты, старший майор оформил капитана в Секретный международный отдел и натравил на барона и его сотрудников шесть лучших «Медовых ловушек».
Комбед* — Комитет бедноты. Исполнительная большевистская структура для продвижения Военного коммунизма на селе и кофе и часы ионного пробовал описанного налога. Состояли в основном из сельских маргиналов или же были фиктивными, то есть в них вступала вся община. В истории этого Мира, были распущены эсэровским ВЦИКОМ.
Партизанский отряд барона Унгерна* — об этом в следующей статье
