– Это ужасное, ужасное совпадение! Всего лишь совпадение. – Пайпер затрясло. – Так сказал Руди, и я…
– Вы сами не верите этому, – негромко произнесла Ева и ближе наклонилась к Пайпер. – Вы ни минуты не верили этому. – Она бросила на стол фотографии. Заснятые на них сцены были предельно откровенны и жестоки. – Они убиты, и это не выглядит совпадением, не правда ли?
– О боже, боже! – Пайпер закрыла лицо руками. – Нет, нет, нет! Я больна.
Адвокат взглянул на фотографии, и лицо его покрылось красными пятнами.
– Это не связано с деятельностью моего клиента.
– Убийства не связаны?! – Ева встала. – Я даю вашей клиентке несколько минут, чтобы прийти в себя. Запись прекратить. – Она развернулась и вышла.
Она вышла в коридор и позвонила Фини, наблюдая через зеркальное стекло за тем, что происходит в комнате для допросов.
– Я подвела ее к черте. Ты должен помочь ей переступить эту черту. Будь с ней милым, как добрый дядюшка. Возьми ее за руку и вкрадчиво спроси, почему они платили Голловею. Я пока не дошла до этого.
– Хорошо. Руди твердо стоит на своем. Я с ним обходился очень мягко – как ты просила. Должен сказать, что он – мерзкая маленькая дрянь.
– Прекрасно. У меня сейчас как раз настроение врезать какой-нибудь дряни. – Ева залезла в сумку и достала орешки, которые еще вчера взяла у Фини. – Пайпер утверждает, что они ничего не знали о прошлом Голловея. Врет, но это может нам помочь глубже залезть в их систему. Я постараюсь получить ордер на арест еще до того, как врежу Руди.
Ева успела выпить кофе, прежде чем пошла на допрос Руди в комнату "Б".
– Включить запись. Допрос продолжает лейтенант Ева Даллас. Отметьте число и время. – Она села и улыбнулась Руди и его адвокату. – Ну что ж, парни, давайте начнем.
Она проделала с ним то же самое, что и с Пайпер, но в результате Руди, наоборот, стал еще тверже и собранней.
– Я хочу видеть мою сестру, – сказал он резко.
– Ваша сестра на допросе.
– Она слишком нежное создание, все это может просто разрушить ее.
– Я знаю четырех человек, которые действительно разрушены. Вы беспокоитесь о том, что может сказать Пайпер? Я только что закончила с ней разговор. – Ева откинулась в кресле и пожала плечами. – Она держится не очень хорошо. Для нее было бы лучше, если бы вы сами прояснили дело.
Ева заметила, как он крепко сжал кулаки, и попыталась вспомнить, что говорит закон о потенциальном насилии.
– Ей необходимо дать отдохнуть. – Руди словно вколачивал каждое слово, а его кошачьи глаза сверкали. – Ей нужна передышка и сеанс медитации.
– Мы здесь не слишком сильны в медитации, но у нее есть адвокат, так же как и у вас. Скажите, Голловей никогда не проявлял интереса к ней?
Руди сжал губы.
– Разумеется, нет.
– Тогда, может быть, к вам?
– Нет. – Он взял твердой рукой стакан воды и сделал глоток.
– Почему вы платили ему?
Вода чуть не выплеснулась из стакана. Руди поставил его на стол.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Я говорю о регулярных выплатах. По десять тысяч в течение двух лет. Что у него было на вас, Руди?
В его глазах бушевал огонь. Он повернулся к адвокату:
– Они ведь не имеют права залезать в финансовые документы?
– Конечно, нет. – Адвокат лениво повел плечами. – Лейтенант, если вы изучали финансовые документы моего клиента без соответствующего ордера…
– А разве я это сказала? – улыбнулась Ева. – Я не обязана объяснять вам, откуда получила информацию в ходе расследования этого дела. Вы не обнаружите в департаменте финансов наших следов. Но вы платили ему, не правда ли, Руди? – Она нанесла ему сокрушающий хук. – Вы платили ему раз за разом, позволяя шантажировать вас, и вставляли его в списки, в то время как вы знали, что он сексуально опасен. Скольких клиентов вам пришлось успокаивать или даже платить им, а может быть, запугивать, чтобы сохранять все это в тайне?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
На этот раз его рука слегка дрожала, когда он потянулся за стаканом воды, а на молочно-белой коже лица явно проступили красные пятна. Ева подумала, что, если бы она посадила его сейчас перед детектором лжи, аппарат просто сгорел бы от перенапряжения.
– Да все вы понимаете! И клянусь, для меня не составит особого труда найти парочку ваших клиентов, которых оскорбил Голловей во время чудных аристократических встреч, которые вы им организовали. И как только я это сделаю, я смогу предъявить вам и вашей сестре обвинение в домогательстве, подлоге и организации нескольких преступлений на сексуальной почве. И ваш адвокат отлично знает, что я могу это сделать. И тогда ваш бизнес вылетит в трубу, а ваши с Пайпер фотографии появятся на страницах каждой газеты и на экранах всех телевизоров.
– Мы не можем нести ответственность за то, что этот… извращенец совершил.
– Руди. – Адвокат предостерегающе положил руку ему на плечо и повернулся к Еве. – Мне нужно несколько минут для консультации с клиентом, лейтенант.
– Никаких проблем. Запись прекратить. У вас пять минут, – предупредила она и оставила их одних.
Наблюдая за ними через зеркальное стекло, Ева достала мобильный телефон. Ожидая ответа, она просто-таки наслаждалась языком жестов своих подопечных. Руди сидел, обняв себя за плечи и массируя пальцами бицепсы, адвокат бегал вокруг, что-то быстро говоря.
– Макнаб? Это Даллас. Я заканчиваю.
– Ну и заканчивайте. Я сейчас оформляю для вас ордер на допуск ко всем документам фирмы «Только для вас». Дождитесь меня. Может, я успею позавтракать?
– Не успеешь. Ты должен быть здесь через минуту после получения ордера. – Она услышала его вздох и не удержалась: – Макнаб, как тебе лечебная маска для лица?
– Великолепно! Мои щеки стали румяными, как задница младенца. А кроме того, я видел Пибоди голой! Впечатляющее зрелище. Она пыталась закутаться в зеленый балахон, но я успел все разглядеть.
– Выбрось это из головы и будь готов к работе на компьютере.
– Я могу одновременно думать об этих двух вещах.
Ева, конечно, могла заткнуть ему глотку приказом, но ей не хотелось проиграть эту словесную схватку в ироничном тоне.
– Время вышло, – пробормотала она в трубку и отправилась на допрос.
Возобновив запись, она молча уставилась на Руди: иногда молчание действует сильнее, чем гром армейских барабанов.
– Мой клиент хочет сделать заявление, – сообщил адвокат.
– Мы здесь именно для этого и собрались. Так что вы хотите сказать, Руди?
– Брент Голловей действительно выкачивал деньги из моей компании. Я старался изо всех сил защитить своих клиентов, но он шантажировал меня, и частью его требований были регулярные сеансы в салоне и организация встреч с клиентками. По моему мнению, он обладал тяжелым и раздражительным характером, но не представлял опасности для женщин, с которыми встречался.
– Вы заявляете это как профессионал?
Руди пожал плечами:
– Мы всегда советовали нашим клиентам встречаться с партнерами в публичных местах. Если кто-то соглашался встречаться с ним приватно, это было его личное дело. Все клиенты подписывали соответствующую бумагу.
– Итак, вы считаете, что это поможет вам прикрыть свою задницу, вежливо говоря. А я абсолютно уверена, что у судей будет прямо противоположное мнение. Но давайте вернемся к нашим баранам. Что у него было на вас?
– Это не имеет отношения к делу.
– Имеет. И даже очень.
– Это касается моей личной жизни.
– Это касается четырех убийств, Руди. Но, если вы не хотите мне рассказать об этом, я вернусь, и спрошу вашу сестру. – Она сделала вид, что собирается встать, но Руди схватил ее за руку.
– Оставьте ее в покое! Она очень ранимая…
– Один из вас расскажет мне об этом. Ваш выбор, Руди.
Его пальцы больно сжали ей руку, прежде чем он осознал это и отпустил ее.
– У нас с Пайпер особые отношения. Мы близнецы. Мы очень тесно связаны друг с другом. – Он опустил глаза. – Мы близки…