Ю. Соловьева
Ей снился сон.
Дом на горе. Она снова видела этот дом на горе. Всегда одинаковый. Очень старый, но довольно крепкий. Снаружи он казался одноэтажным, но Она-то знала, что это не так. Внутри дом не был ни маленьким, ни старым. Ей случалось блуждать в его лабиринтах не раз, и всегда находилась какая-нибудь комната, в которой она еще не бывала. Меж лопаток пробежал холодок. Почему она снова здесь? Зачем? Каждый раз, когда она оказывалась там, вскоре случалось что-то плохое.
Хорошо, что снаружи в этот дом было невозможно попасть. Сколько ни бежала Она в гору, подняться на вершину ей не удалось ни разу: и вершина и дом были неприступны. У него не было дверей. И окна были закрыты наглухо. И все-таки иногда дом начинал неумолимо приближаться, хотя Она не делала ни шагу в его сторону. Да, только так. Дом приближался к ней сам – так она оказывалась рядом с ним. И сейчас Она снова почувствовала это приближение. Стало так страшно, что захотелось закричать. Она повернулась к нему спиной и побежала прочь, что есть духу.
Ей очень повезло, что в этот раз ее ноги не налились свинцом и не путались в густой траве. Она бежала быстро, и ветер свистел в ушах. Она бежала, задыхаясь, всхлипывая и размазывая слезы по щекам. Ужас гнал ее, не позволяя остановиться и оглянуться.
Вскоре показались первые каменные строения – высотки на окраине города, новый, только строящийся микрорайон. Она повернула за угол ближайшего из домов и побежала, петляя дворами, боясь, что гора поглотит эти блочные многоэтажки и притащит ее к старому дому. Во дворах бегали дети, скрипели качели, бабульки уютно расположились на лавочках возле подъездов и мамаши чинно катили по дорожкам колясочки с младенцами. Это казалось таким правильным, таким настоящим, таким незыблемым. Казалось. Но Она-то знала, что все это может в любой момент поглотить гора. Поэтому она не расслабилась и не остановилась до тех пор, пока внезапно не уткнулась с разбегу в упругую грудь. Сильные руки обхватили ее плечи, и светлые волосы скользнули по ее щеке:
- Что с тобой? – спросил Он нежно. Она подняла глаза и захлебнулась сиянием его глаз. Как объяснить свою панику, Она не знала, поэтому только улыбнулась растерянно и отвела глаза. Он подул на ее волосы, и страх улетучился. Дети и качели, и бабульки, и мамочки стали действительно настоящими и незыблемыми. Небо было синим и безоблачным, солнце сияло по-летнему, мир благоухал и искрился бабочками и одуванчиками.
Шли, держась за руки, и молчали. Страха не было, но тень его тяжелым камнем придавила сердце. Она никак не могла решиться снова поднять глаза, снова встретить его серо-голубой взгляд. Чувствовала, что Он смотрит на нее вопросительно, но не понимала, как объяснить то, что творится в ее душе, то, что гнетет и тревожит. Она безуспешно пыталась проглотить горячий горький ком, застрявший в горле. Слезы навернулись на глаза и большими тяжелыми каплями покатились по щекам.
- Послушай, так нельзя, - сказал Он,- объясни, что с тобой происходит.
- Мне страшно.
- Почему?
- Потому что случится что-то плохое. Скоро. Со мной или с тобой, или с нами…
- С чего ты взяла?
- Я видела дом на горе.
- Дом на горе? И что?
- Это плохо. Это всегда плохо.
Она пошатнулась. Ноги больше не слушались ее. Он подхватил ее на руки, сел на ближайшую лавочку, стоявшую в тени двух деревьев, и усадил ее к себе на колени. Она положила голову ему на плечо, и Он начал ласково гладить ее по волосам.
- Какие глупости! – говорил он, улыбаясь, - Дом на горе. Мало ли гор и домов. Смотри, сколько вокруг. Смотри: в каждом окошке – жизнь. Занавески, кошки, цветочки. Ну, что ты, не плачь.
Он нежно взял ее за подбородок и поднял ее голову так, чтоб Она не могла отвести взгляда, заглянул ей в глаза, улыбаясь, и тихонько поцеловал в горячую слезинку, катившуюся по щеке. Потом с видом вдохновенного художника стал пальцем рисовать на ее лице узоры. Чуть отстраняясь, любовался своим «произведением». Легкие прикосновения приятно щекотали кожу. Горечь потихоньку оставляла ее душу. В мир возвращались краски. Слух снова улавливал шелест листьев, пенье птиц и шум машин, мчавшихся по проспекту, скрытому домами. Она попыталась улыбнуться и оглядеться вокруг. И тут она увидела другой дом. Этот дом она тоже хорошо знала. Сколько раз, скрываясь во сне от погони, она ныряла в этот подъезд и бежала по коридору, открывая дверь за дверью. Выглядел этот дом всегда по-разному, но Она узнавала его всегда. Это было ее убежище от невзгод и опасностей. Тихонько засмеявшись, она легко спрыгнула с его коленей, взяла его за руку и сказала: «Пойдем».