Например, однажды он чинил рамы в кабинете, вручил ей отвертки и еще какие-то инструменты, сказал: «Стой тут. Будешь подавать», - и исчез. Через несколько минут во втором этаже распахнулось окно, и Он помахал ей оттуда рукой. Поковырявшись в раме, Он крикнул ей: «Черную давай», - Она выбрала из букета инструментов в ее руках черную отвертку и бросила вверх. Он ловко поймал инструмент и продолжил работу, потом бросил отвертку вниз. Так они и жонглировали инструментами, и складывалось ощущение, что все окна в школьном дворе, залитом летним солнцем, ухохатывались, глядя на них.
Или ей это только приснилось?
Она сидела на кухне и задумчиво потягивала остывший сладкий чай. Из комнаты доносился голос Майка: «Ты сказала. Ты сделала больно тем, кого я любил, и молчанье твое было слишком похоже на ложь. Но мне важно лишь то, что ты жива. Мне наплевать на то, с кем ты живешь». От этих слов сосало под ложечкой, и хотелось плакать. Хотелось, чтоб Он сейчас сидел напротив и вместе с нею пил чай, хотелось, чтоб улыбался глазами, подул в лицо и нежно написал пальцем на ее щеке «дурочка». Хотелось. Но сегодня у него был экзамен. Он обещал прийти вечером, после сдачи. Оставалось только ждать. Ждать целый день.
«Но я люблю ее!» - спел Майк, и перед ее внутренним взором вспыхнула бесконечно любимая улыбка и нежный взгляд. Вспыхнула, как майское московское солнце тогда, когда они приехали записывать альбом. Первый альбом в ее жизни. Этот день остался в ее памяти особенным счастьем, сохранившимся в записи, словно хрупкий лепесток между страницами книги. В его тончайших прожилках - все звуки, вся юность, вся радость и весь свет того прекрасного дня!
Они шли по улице, едва поспевая за долговязым Музыкантом. Его развевающийся хаер летит над толпой, и кажется, что и сам он шагает, едва касаясь земли. Он снова рассказывает в красках и в лицах о своем последнем путешествии автостопом, встречах, знакомствах и достопримечательностях, и они дружно хохочут - так легок и уморителен его рассказ.
В условленном месте они встречают Басиста и продолжают путь дружной хайратой компанией. Басист, показавшийся им сначала несколько угрюмым и замкнутым, оказался добрейшей души человеком, улыбчивым и приветливым, вполне разговорчивым, хотя и не болтливым. На шее он носил внушительных размеров клык, и на вопрос, чей он, отвечал: "Мой". У него был классный безладовый бас, играл на котором он, по ее мнению, виртуозно.
Место, куда они пришли, оказалось комнатой в коммунальной квартире, достаточно длинной и узкой, загроможденной стопками книг и магнитофонных катушек, инструментами и звукозаписывающей аппаратурой. Из мебели запомнился низенький топчан и пара книжных полок. На топчане сидели Она и Он, в то время как всё устанавливалось, подключалось и настраивалось. Басист устроился в углу на стопке книг. Музыкант расположился на подоконнике, и от солнца, светившего ему в спину, казалось, что он сияет. Весь.
Один микрофон на маленькой треножке протянули к Музыканту, а второй был водружен на самодельный пластичный держатель, закрепленный на стене. В итоге конструкция выглядела как удивленный червяк, вытаращившийся на разевающийся перед ним рот.
"Ну, погнали!" - сказал Музыкант, и они погнали. Она пела, Музыкант и Басист слушали, что-то прикидывая в голове, чутка пробовали и сразу писали. Тут же слушали, что получилось. Если не нравилось - переписывали. Это был вдохновенный отрыв! Идеи порой возникали по ходу записи. Надо было видеть, как Музыкант перехватывался с гитары на флейту и обратно! Как, сияя улыбкой, вдруг начинал подпевать. Как Басист покачивался в углу, лелея свой бас, чем-то похожий на закукливающегося Абсолема. Как отрывался Он на "Черной кошке" – песне, которую по-нормальному играть Она так и не научилась. В узкой комнате, залитой светом, колыхались в паутине звуков пять человек, на несколько часов ставших единым целым! И всё было - музыка, и всё было - свет!
Или ей это только приснилось?
День брел ни шатко, ни валко. Уборка квартиры заняла ее на некоторое время. Потом Она открыла альбом, но мысли как-то не хотели складываться в линейные образы. Промаявшись с полчаса, Она убрала альбом, карандаши и краски, включила телевизор и устроилась на диване. Глядела невидящим взглядом в экран, слегка раздражаясь из-за тупой рекламы, но мыслями блуждала где-то далеко от дома. Далеко от дома… Кстати, Она обещала маме сходить в магазин, а это тоже не ближний свет. Рядом с их новостройкой приличного продуктового магазина пока не было. Этот поход занял еще некоторое время. И вот, пожалуй, уже скоро должен был прийти Он! А Он все не шел и не шел. Хотя, даже с учетом того, что университет находился очень далеко от ее дома…