В холле подбегали, задавали вопросы – потом оказалось, что некоторые – для статьи, знакомились, приглашали к себе, обменивались адресами и телефонами. От неожиданно свалившегося на нее внимания, Она несколько растерялась и словно захмелела: говорила быстро, слишком эмоционально, слишком откровенно. Потом скомандовала: «Сейчас будут наши! Айда смотреть!»
Его команда выступила, действительно, блестяще. И, как и Она, была выбрана для участия в гала-концерте. Впереди был свободный день. Отфонтанировав эмоциями, разошлись «по домам»: они – в гостиницу, Она – к подруге подруги. Явилась поздно, стеснялась, боясь разбудить, но ее ждали. Тихонько познакомились, тихонько показали квартиру и разложенную софу в комнате, приготовленную для нее, тихонько позвали пить чай.
За чаем говорили обо всем подряд: музыке, поэзии, книгах, фильмах, людях… Она обмолвилась, что умеет читать характеры людей по фотографиям. Хозяйка вспыхнула интересом, как лесной пожар, и немедленно принесла из комнаты толстенный фотоальбом – ей очень хотелось посоветоваться с кем-нибудь по поводу странно складывающихся отношений с некоторыми людьми, которых – она не знает – можно ли называть друзьями. Девушка доставала фотографию за фотографией, и Она всматривалась в лица – одно за другим – всматривалась в изгибы губ, линии подбородка и носа, проникала в зазеркалье их душ… Все имело для нее значение, но глаза – это самое важное. Никакая косметика не скроет пустоты, жадности, самовлюбленности, никакая кажущаяся простота не обманет понимающего взгляда, умеющего разглядеть хитрость, болтливость, корысть. Но также ничем нельзя испортить света доброты, искренности, нежности… Она читала и говорила. Смотрела, замечала и говорила. Рассказывала о людях, которых никогда не видела, чьих имен не знала. Некоторые люди были настолько понятны, что Она называла даже приблизительную дату рождения. И ни разу не ошиблась. Глаза хозяйки были круглыми, в них колыхались удивление и восторг. И она продолжала доставать фотографии и спрашивать, спрашивать. И Она отвечала, и говорили, говорила… До тех пор, пока из коридора не донеслись шаркающие старческие шаги.
- Чо не спите? – спросила бабушка, - Пятый час ужо.
- Ой! – спохватилась хозяйка, - А я и не заметила. Ты ведь устала, наверное.
И Она сразу почувствовала, что устала. До этого был азарт. А сейчас его словно выключили. И все события минувшего дня – электричка, гостиница, концерт, ночное безумное чаепитие с фотографиями – вдруг обрушились на нее и буквально придавили. Она кивнула и под строгим взглядом бабушки поплелась в комнату, упала на софу и мгновенно уснула.
Следующий день был днем его рождения. Она провела его в разъездах. Пришлось отправиться домой, во-первых, за подарком, который Она не хотела случайно засветить раньше времени, а во-вторых – надо было вымыть полы в детском саду, где Она работала вечерней уборщицей (в предыдущий и на следующий день мама обещала ее подменить). Возвращалась в Кострому на автобусе, довольно поздним вечером. Заехала в гостиницу, чтоб поздравить его и вручить подарок – комплект струн для акустической гитары. Не самых дорогих, но и не самых дешевых. Собственно, на них ушла вся ее скромная зарплата. Когда Она пришла, праздник был уже в полном разгаре. И показалось, что ее тут совсем не ждали. Вручила подарок, мило поулыбалась, выпила за здоровье именинника и «заторопилась домой», то есть, к хозяйке. Он проводил ее странным взглядом, напряженным, тревожным, тяжелым. Словно от того, уйдет Она или останется, зависело что-то важное. Выходя из комнаты, Она на мгновение оглянулась и увидела, что Он глядит на нее, побледнев, не мигая, но уже в следующий момент, натянув улыбающуюся маску, Он говорил с кем-то из гостей. Желанных гостей?
Она закрыла за собой дверь, быстро прошла по коридору, бегом спустилась по лестнице и вырвалась в холодную ноябрьскую темень. Она-то думала, что хотя бы в этот день Он позволит ей немножко побыть рядом. Она-то думала, что этот день станет светлым праздником и для нее. Слезы, только что хотевшие хлынуть в два ручья, застряли где-то на полдороги. Она старалась сглотнуть горячий комок и не могла. И отдышаться не могла. И разреветься не могла. Брела, не разбирая дороги. Добравшись до квартиры хозяйки, Она постояла немного, пытаясь смести с лица намертво прилипшее к нему выражение отчаяния. Когда ей показалось, что Она уже чуть-чуть успокоилась, нажала кнопку звонка.