Появился он так внезапно, что казалось – материализовался из воздуха. Глядя под ноги, точно так же, как Она секунду назад, он понуро побрел по тротуару, отделенный от нее проезжей частью, но в том же направлении, что и Она. Произошедшее не сразу достучалось до ее сознания. Что это? Сон? Явь? Однако ощущение озябших ног в промокших сапогах полностью подтвердили возвращение к реальности. Парень действительно шел по другой стороне улицы. Она почти побежала – по своей. Возле обочины был припаркован туристический автобус, который скрыл молодого человека от ее глаз. Потеряв его из виду, Она испытала приступ отчаяния. Сердце заколотилось бешено, стало тяжелым и горячим - так боялась Она, едва встретив, снова потерять человека, о котором постоянно думала весь этот день. Автобус казался неимоверно длинным, а ноги – совершенно свинцовыми, тело же, как назло, стало ватным и непослушным. Она бежала, хватая ртом воздух, которого ей катастрофически не хватало, но миновав преграду, остановилась, как вкопанная.
Парень стоял на перекрестке и нерешительно озирался, то ли раздумывая, в какую сторону пойти, то ли прикидывая, надо ли пропускать приближающиеся машины. А Она вдруг поняла, что боится, потому что не знает, имеет ли право окликнуть его, помахать рукой. Может, он и не помнит ее? Может, он занят? Может, предыдущие встречи оставили в его душе настолько неприятные ощущения, что он не захочет с нею общаться?
Она стояла и смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых уже были готовы появиться слезы. В пересохшем горле комом стоял невыплеснутый крик. Парализованная воля сковала тело и напрочь отказывалась принимать какое-либо решение. Она стояла и смотрела. Он тоже стоял и смотрел. По сторонам. Но вот его взгляд скользнул по застывшей фигуре девушки. Вернулся и остановился. Через пару мгновений, показавшихся ей вечностью, парень, видимо, принял решение, повернул в ее сторону, перешел дорогу и подошел к ней:
- Привет! – и улыбнулся.
В этот раз не было ни скованности, ни чрезмерной сдержанности, ни неловкости. Беседа завязалась сразу и помчалась вскачь, как озорной козленок. И показалось, что выглянуло солнце. А может, и вправду выглянуло? Актера, к которому решили зайти, раз уж такая встреча, в театре они не застали, но не расстроились. Просто ходили по улицам и разговаривали. Он рассказывал про свою работу, и про рок-группу, рассказывал приколы из студенческой жизни, Она делилась своими впечатлениями от учебы, пригласила его на защиту творческих работ по Мировой Художественной Культуре, и он с радостью согласился. Было хорошо, несмотря на промокшую обувь и перспективу засидеться до ночи над домашними заданиями. Было лучше, чем грезилось, и просыпаться совершенно не хотелось.
Сумерки были теплыми. Для них – теплыми. Прежде чем попрощаться, парень потупил взгляд и сказал:
- Знаешь, у меня сегодня день как-то с утра не задался, все из рук валилось. Настроение было паршивое. И друга, из двора которого я вышел, прежде чем встретить тебя, дома не застал. Окончательно расстроился, и понятия не имел, что делать дальше и куда идти. На работу? Так я сегодня там был не нужен. В театр? Так там я тем более не нужен. Просто бродить? В общем, вышел со двора, а там – ты. Я бы, может, и не заметил, но что-то словно заставило меня поднять голову и посмотреть, а там – ты. Я тебя сразу узнал, только сперва глазам не поверил, думал – показалось, и пошел дальше. На перекрестке остановился совершенно пустой. Ничего не хотел. Стоял, смотрел по сторонам, и снова увидел тебя. И подумал: «Почему бы нет?» Честно говоря, сам не понял, что это значит, но перешел дорогу и подошел к тебе. ЧуднО, правда?
И посмотрел ей в глаза.
Она улыбнулась.
Прощание было странным. Ей показалось, что за каждым из них потянулся тогда счастливый светящийся след. За нею точно потянулся.
Или ей это только приснилось?
ПРАЗДНИК
ПРАЗДНИК
Теперь давай погасим свет.
В нем что-то от непостоянства.
Мы будем знать, что в мире нет
Ни измерений, ни пространства.
Мы будем знать. И это все,
Что нужно, чтоб не расставаться.
И брошены часы на стол,
Чтоб не мешали целоваться.
Ю.Соловьева
***
Когда же позднее в кирпичном плену
Остыл электрический свет,
Мне показалось, что я ещё жив,
Хотя меня уже нет.
Я чувствовал стук её сердца в ладонях,
А может быть, эхо шагов.
Я знал, что подобные речи достойны
Лишь циников и дураков.