В конце апреля они возвращались из Дворца культуры после сдачи спектакля. Представление прошло на «ура», актеры были в ударе, зрители – в восторге, комиссия – совершенно довольна. Потом всем коллективом пили чай и обсуждали спектакль. В этот раз он не был замкнут, высказывал свое мнение, говорил о впечатлениях легко и эмоционально. Он был с гитарой – шел с репетиции. Они пели вместе его песни. Расходились в потемках. Он проводил ее домой и не отказался от чашечки чая. Общение заставило их совершенно потерять чувство времени. Или им просто не хотелось расставаться сегодня.
Час был поздний, уже явно пора ложиться спать. Он смутился, почувствовав неловкость от того, что стесняет ее маму. Скомканно попрощался и ушел. Ей сразу стало грустно. На пороге сознания замаячила бессонница.
Прошло около получаса, когда раздался робкий стук в дверь. Она вскочила с постели и пулей кинулась в прихожую. Мама последовала за ней. Даже не заглянув в глазок, Она открыла дверь. Он стоял на пороге, потупившись:
- Я не смог уехать – автобусы уже не ходят. Возьмите, пожалуйста, гитару. Я тут, в подъезде, на ящике устроюсь до утра. Надеюсь, соседи не будут сильно ругаться.
- Вот еще! – воскликнула мама, - Даже не думай! Заходи. Найдем, куда положить.
Счастье вспыхнуло в ней с новой силой, дотла спалив едва пробившиеся ростки грусти. Возле ее кровати немедленно была сооружена лежанка из нескольких шуб и пальто, завернутых в покрывало и застеленных простыней. Нашлось и одеяло, и запасная подушка. Минут через двадцать приготовления были окончены, и все собрались отойти ко сну. Она повернулась к нему и увидела, что он тоже смотрит на нее. Улыбается. Они без труда видели лица друг друга даже в темноте. Просто темноты для них не существовало, словно она отошла на несколько шагов, закрываясь сумрачными ладонями от двух лучистых взглядов.
Сами не понимая, зачем, они взялись за руки и так, улыбаясь, уснули, окутанные счастливым сиянием, одним на двоих.
Ей снился сон.
Она была маленькой и печальной. Не потому, что игра, только что кружившая ее вместе с друзьями, вдруг рассыпалась на строгие крики из окошек: «Домой!», заставившие смолкнуть смех и почувствовать, как горят щеки. Не потому, что снегопад замел все дорожки, и ей было трудно идти, таща за собою санки. Не потому, что она, похожая на снеговика, начинала чувствовать, что вся ее одежда промокла насквозь, и она с каждой минутой зябнет все сильнее. Не потому даже, что остаток пути ей предстояло проделать в полном одиночестве, бредя в зимнем мраке по неосвещенной улочке. Вовсе нет. Она размышляла над словом «Домой». Естественно, она знала наизусть свой адрес и, в общем-то, любила эту маленькую комнату на втором этаже. Любила окно, в которое при сильном ветре береза царапалась заиндевевшими ветками. Любила свою кровать с пышной периной, в которую так здорово было прыгнуть, забравшись сперва на самый краешек, так, чтоб не примять раньше времени эту тщательно взбитую радость. Любила зеленый мамин диван, застеленный узорчатым покрывалом, на котором они сидели, поджав ноги, и смотрели телевизор. Любила свою коробку с игрушками, и книги на полках, и дышащую жаром печь. Любила даже шифоньер, за который ее время от времени ставили в угол, и в который она иногда пряталась, обидевшись на маму. Любила, да. И все таки часто Она ловила себя на мысли, что даже в моменты полного умиротворения или среди шумного праздника, ее сердце тоскливо сжимается и, плача, повторяет: «Хочу домой!» Хочу домой? Что такое «домой»? Где это – «домой»? И вот сейчас, бредя в зимнем мраке по неосвещенной улочке, Она тихонько плакала и повторяла: «Хочу домой… хочу домой», но перед ее мысленным взором не возникал образ комнаты на втором этаже. Она села в сугроб. Потом легла. Слезы, катившиеся по щекам, быстро остывали. Она уставилась в звездное небо. Синий космос распахивал ей свои объятья. Там, среди сонма звезд, была одна. Не самая большая, не самая яркая. Но самая родная. Она была ее подругой. Она всегда поддерживала ее в такие минуты, протягивая лучик, подмигивая и улыбаясь. Она лежала в сугробе как в колыбели, и улыбалась звезде. Тоска потихоньку улетучивалась, растворяясь в морозном воздухе, как пар от горячего дыхания. Постепенно Она успокоилась, выбралась из сугроба и поплелась домой. Пройдя несколько шагов, она остановилась, оглянулась и снова нашла взглядом свою Звезду. И тут словно большие теплые руки протянулись к ней. Огромное существо, все состоящее из нежного желтого света, склонилось, улыбаясь тепло и чуть-чуть взволнованно. Ни мгновения не колеблясь, Она сделала шаг навстречу и уткнулась в его сияющую грудь. Желтый свет окутал ее целиком, подхватил, спрятал в своих объятьях. Желтый свет качал ее и кружил, излучая бесконечное счастье. Желтый свет согревал и обещал, что они будут вместе всегда. Она прижималась к сияющей груди все крепче. Она почувствовала, что Она – дома. Это – ее единственный дом.