Или это был не сон?
Ее трясли за плечо. Приехали. Не чувствуя тела, выбралась из автобуса. С вокзала отправились в культурный центр – место проведения фестиваля. Там их встречали костромские друзья и организаторы. Первые – радостно и радушно, вторые – памятуя, видимо, прошлогодний инцидент – сдержанно, с ноткой легкого раздражения и надменности.
Она почувствовала, что вся горит. Ноги совершенно не держали ее. Стояла, нахохлившись. Радость встречи катилась мимо нее. Заметив неладное, друзья спросили, что с ней. Сказала, что очень плохо себя чувствует. Он, до этого момента, видимо, считавший, что Она просто дуется на него, забеспокоился. Ее отвели в помещение, отведенное для музыкантов, и уложили на стулья, укрыв куртками и пальто. Кто-то коснулся ее лба и воскликнул: «Да Она как кипяток!» Где-то нашли градусник и измерили температуру: тридцать девять и пять. Стало немного страшно. Раздобыли жаропонижающее, напоили ее и оставили под присмотром костромичей. Нужно было еще многое сделать: зарегистрироваться, оформиться в гостинице, подготовиться к выступлению. Ей казалось, что все мелькает вокруг. Она то отключалась, то открывала глаза, что-то бормотала, будто бредила. Потом, видимо, температура спала, и она провалилась в глубокое ватное забытье. Разбудили ее за час до концерта. Чувствовала Она себя все еще плохо, но, во всяком случае, уже не полыхала и вполне могла стоять и ходить. Придать ей бодрости и сил решили старым дедовским способом – водкой с перцем. Правда, после доброй порции этого «лекарства» ей пришлось снова прилечь на полчасика, зато поднялась она уже вполне бодрой.
И сейчас, когда голова, наконец, прояснилась, Она вспомнила, что у нее сегодня день рождения. Увидев, что ей лучше, друзья заулыбались и потянулись к ней с подарками. Маленькими, но очень приятными. Это согрело ее душу. Но и разбудило желание получить один, самый лучший, самый желанный подарок – побыть с ним. Наедине. Может быть, Он даже обнимет ее за плечи. Может быть, будет держать ее руки в своих руках. Может…
Она постаралась остановиться, пока мечты не увели ее слишком далеко. «С низкого не так больно падать». К тому же, надо было собраться перед выступлением. Да и распеться немного не мешало. Убедившись, что горло работает, Она успокоилась, переоделась и стала ждать выхода на сцену.
Шагнув навстречу свету софитов, они совершенно преобразились. Они отдавались музыке так, словно за ее пределами для них ничего не существовало. Они стали единым целым, слышали и чувствовали друг друга, как самое себя. Они плыли по волнам звуков, летели в их небесах, скользили бликами, хлестали дождем. В это время они были счастливы.
Выйдя со сцены, немедленно оказались в объятьях друзей. Вместе с ними попозировали местному фотографу и дали коллективное интервью местному же телеканалу. Пообщавшись с теми и с другими, отправились в гостиницу. Там начали подготовку к скромному «банкету» в честь ее дня рождения. Да и удачное выступление надо было отметить. И как всегда, было шумно – как же без этого, и было радостно – даже если внутри грустилось, и было искренне – и этого у них не отнять.
Вечером Другая Девушка уехала. Он проводил ее до вокзала и вернулся в гостиницу. Сейчас Он стал как будто несколько раскованней – или ей это только показалось? И в душе снова затеплилась надежда, что может быть…
Устав за день, Она прилегла и задремала. Когда проснулась, в номере почти никого не было – оставшиеся либо спали, либо тихонько общались за столом. Его в номере не было. Стало немного горько, но это было уже вполне привычное чувство. Она встала с постели и присоединилась к ребятам, продолжавшим праздновать. Ее пробуждение вызвало некоторое оживление за столом. В какой-то момент слишком яркая жестикуляция собеседников привела к небольшой «аварии» - по столу разлили сок. Пришлось идти в туалетную комнату, где можно было найти тряпки и прочие хозяйственные принадлежности. Открыв дверь, вошла и замерла на пороге. Там был Он. Не один. С той, с которой Она не ожидала его увидеть, хотя… Обида захлестнула ее с головой.
- Выйди и закрой дверь! – рявкнул Он.
Она скривила губы, молча прошла, взяла тряпку и вышла. Ее душили слезы. Было совершенно непонятно: ему совсем все равно, с кем быть? Лишь бы не с ней? Страшно захотелось сделать гадость. Сделать что-то настолько мерзкое и неприемлемое для нее, чтоб, действительно, быть противной – ему и самой себе. Чтобы была хоть какая-то ясность.
Вернувшись в номер, Она вытерла стол и, слишком старательно сложив тряпку, повесила ее на батарею. Упала на кровать лицом вниз. Хотелось разреветься, но глаза были совершенно сухими. Рядом присел подвыпивший приятель, один из участников «банкета», и неуклюже попытался успокоить ее: