- Ты не расстраивайся так… Бывает… Всякое… Ну, Он просто решил сделать… абзац.
- Выключи свет, пожалуйста, - попросила Она, не поворачиваясь.
Приятель тяжело вздохнул, встал, прошаркал к выключателю. Номер погрузился во мрак. Приятель вернулся к ней и снова сел рядом. Кипя от злости, Она села на кровати и резко сдернула с себя майку.
- Блин… Ты чего? – опешил приятель, но все же не удержался и положил руку на ее талию. Кривя губы в злой усмешке, которую, к счастью, не было видно в темноте, Она принялась расстегивать его рубашку. Потом легла на спину и посмотрела на него дерзко и отчаянно. Ее глаза сверкнули во мраке, дразня.
- Знаешь… Это как-то, вроде… Неправильно… Ох… - выдохнул ошалевший парень.
Ее рука скользнула по его плечу и шее, и он послушно опустился на постель рядом с ней. Его пальцы неуверенно блуждали по ее телу, тяжелое дыхание обжигало ключицы. Она была противна самой себе, но отступать была не намерена. В висках стучало: «Ему можно, а мне – нельзя?!» - и ярость накрывала волнами.
В этот момент открылась дверь. Через комнату протянулась желтая полоса света. В дверях стоял Он. Приятель приподнялся и испуганно обернулся. Выглянув из-за его плеча, Она рявкнула:
- Выйди и закрой дверь!
Он задержался на мгновенье. Всем своим существом Она чувствовала, что не могла бы сделать ему больней, даже если бы ударила по лицу со всего размаху. Дверь медленно закрылась, вернув комнате темноту.
Ее трясло. Было настолько паршиво, что хотелось немедленно умереть от стыда. Пламя погасло. А на пепелище радостно скакало, неистово рыча, мохнатое злобное чудовище торжества.
Она смущенно отстранилась от парня и надела майку. Тот сидел рядом, понурившись.
- Прости. Я не могу. – Прошептала Она.
- Да. Я понимаю. – Встал и побрел к свободной кровати. Плюхнулся, немного поворочался и захрапел.
Она легла и, завернувшись в одеяло, проплакала до утра.
На следующий день, после своего сольного выступления, Она, окруженная друзьями из Костромы и Москвы, коротко попрощалась с ним и, прихватив с собою часть команды, пожелавшую продолжить веселье, отправилась по «историческим местам» - туда, где зализывала душевные раны прошлой зимой.
Домой добирались, кто как мог.
Дома прекратили всякое общение, кроме делового. Между ними разверзлась бездонная пропасть. Но они почему-то продолжали стоять по разные стороны бездны и смотреть друг на друга.
Приближался рок-фестиваль.
Как ни странно, он почему-то воспринимался значительно легче, чем костромской. Это как будто и не было ответственным мероприятием. Сюда приходили не состязаться, а получать удовольствие. От музыки исполняемой и от музыки воспринимаемой. Все музыканты были по-своему востребованы. У каждой группы был свой слушатель. Каждого встречали горящие взгляды, сияющие лица и протянутые руки. Так было год назад, так происходило и сейчас.
В этот раз ей было уже совсем не страшно. Не было даже волнения. Она знала, что ее ждут, что ей будут рады. Она была своей. Она была нужной. Аккорды брались легко, и голос звенел. Пелось старое, но кое для кого было заготовлено и кое-что новое. Она посмотрела в зал, нашла его глазами и запела:
Иди своей дорогой, петляй своей тропинкой,
Сбивай о камни ноги, сжимай в зубах травинку,
Целуй чужие сказки, ласкай их нежным взором.
В глазах твоих стеклянных нездешние узоры.
Троллейбус следует в парк.....
Куплеты странных песен, и крики стремных чаек.
Похмельные синдромы спасают от печали.
Безумные желанья невыраженных мыслей
Мне снова не позволят о ненависть разбиться.
По связанному телу блуждают нежно руки.
Исколотые пальцы в хождениях по муке.
А что там будет дальше, за томным поворотом?
Быть может, двери рая, а может, в ад ворота?
Иди своей дорогой, петляй своей тропинкой.
Целуют твои ноги влюбленные пылинки.
В глазах твоих прозрачных небесные туманы,
Но так же, как земные, они непостоянны.
Расколоты все камни, разрублены все цепи.
В окне – твой свет незванный, и нежный, и нелепый.
Я ухожу по ветру, ты пробегаешь мимо,
И в трубах волки воют в тоске невыносимой.
Иди своей дорогой. На этой остановке
Я выйду и завьюжусь поземкою неловкой.
Захлопнутся все двери, и тронется троллейбус,
И желтое окошко отколется от неба.
Минут через пятнадцать звонок меня объявит,
И я войду и спрячусь в объятьях одеяла,
И попрошу все ветры сейчас меня не трогать.
Ты хочешь быть свободным? Иди своей дорогой!