- Много?
- Упаковку.
- Сложно, но можно… - сказал Он, чуть подумав. Взял ее за руку, сжал пальцы и почти ласково произнес:
-Дура… Теперь спи.
Взял вторую подушку и ушел спать в большую комнату. Она закрыла глаза и заплакала. Ей было ужасно стыдно. Снова. Уже в который раз. Так, в слезах, Она уснула, и перед глазами опять и опять возникала то ласковая бездна, то тягучая черная жижа, то Мама и Сестренка, то Он, стоящий у двери и глядящий с болью и… раздражением.
Как уходили утром Папа, Мама и Сестренка, Она не слышала. Проснулась тогда, когда Он вошел в комнату и положил руку поверх ее руки. Открыла глаза.
- Как ты? – спросил Он.
- Не знаю. Вроде, нормально. Только голова немного кружится, - пожала плечами Она.
- Я в универ. По дороге зайду в школу, скажу, что ты заболела. Ты спи.
- Нет, я сейчас встану и поеду домой. Я и так…
- Какое – домой! – воскликнул Он, - тебе надо отлежаться! Уж я-то знаю!
Возражать Она не стала. Он снова сжал ее пальцы, прощаясь, потом встал и ушел. Хлопнула дверь, щелкнул замок. Она лежала и плакала. Вдыхала запах его тела, который хранила постель, вдыхала аромат волос, который хранила подушка, и плакала.
Или ей это только приснилось?
Удивительно, сколь многое может промелькнуть в голове за столь короткий промежуток времени. Все воспоминание уложилось в минуту. Троллейбус подъезжал к остановке. Пора было выходить.
Несколько дней спустя в школе начались елки. Несмотря ни на что, настроение было приподнятое. Дети были в ударе, играли прекрасно! Она, затаив дыхание, следила за происходящим. Зал реагировал живо, и педагоги были в восторге. Все шло просто отлично! Искупавшись в аплодисментах, пригласили детей в зал, на массовку у елки.
И вот тут случилось нечто странное. В самый разгар представления Она вдруг пошатнулась – потемнело в глазах. Внезапно навалилось головокружение и тошнота. С трудом закончив фразу, Она, будто бы невзначай, отвернулась лицом к елке и вытерла со лба холодный пот. Быстро сделав несколько глубоких вдохов, Она продолжила вести представление, как ни в чем не бывало, улыбаясь и сияя глазами.
Когда музыка и пляски, наконец, закончились, и зал опустел, Она была готова рухнуть на пол. Слабость мгновенно разлилась по ее телу, и постоянно накатывали приступы тошноты… Она попыталась понять, в чем дело: усталость? Нервы? Или?.. Быстренько посчитав дни, Она покраснела то ли от испуга, то ли от смущения, то ли… от радости. Действительно, несколько дней, как уже пора. Но если все еще нет, то, может быть… может быть… Мысли понеслись вскачь, грустные и прекрасные, счастливые и невозможные. Картины воображаемого будущего были окутаны нежностью. Где-то в неизмеримой вышине, словно занавес, раздвинулись облака, и в сиянии возник образ девочки. Белокурая малышка с доверчивыми серо-голубыми глазками, смеясь, махала ей рукой.
Или это ей только приснилось?
В последующие дни Она, просыпаясь утром, прислушивалась к своему организму: да? Нет? Странная лукавая тишина заставляла настораживаться, но все же оставляла надежду. Она не была уверена, стоит ли говорить ему о своих подозрениях. Может быть, еще рано. Однако, по прошествии двух недель, перед началом школьных каникул, не удержалась и сообщила. Не констатировала факт, а поделилась предположением.
Он замер. Остановившимся взглядом посмотрел ей в глаза. А в глазах ее с недавних пор поселилось солнце. Оно было теплое и нежное, оно искрилось надеждой. Грусть в его глазах качалась пеленой. Он понимал, что теперь Она будет жить этой надеждой, греться этим солнцем. Сможет ли Он шагнуть под его добрые лучи? Будет ли там для него место?
- Ты снова уйдешь? – в который уж раз задал Он этот вопрос. Почему Он так не хотел, чтобы Она уходила? Зачем держал ее возле себя? Держал, сохраняя дистанцию, держал, уходя, не хотел, чтобы Она исчезла из его жизни, несмотря на то, что был с Другой (или другими?).
- Немножко. Из школы уйду. Но не уеду, нет.
- А как же я?
- Что – ты? – не поняла Она.
- Это ведь, как я понимаю, мой ребенок…
- Послушай, во-первых, еще не факт, что он есть. Если есть, да, твой. Во-вторых, у меня к тебе нет никаких претензий. Реши сам, захочешь ты с нами общаться или нет.
- То есть, я буду сам по себе, а ты – сама по себе?
- Если захочешь.
- Ненавижу, когда ты так говоришь. – Сжал губы, ссутулил плечи и ушел.
Начались каникулы. Поводов для встреч не было. Близился Новый Год. Он собирался встречать его в шумной компании друзей, куда ее не то, чтобы не позвали, но сказали так неопределенно, что Она не знала даже точного места. Она зашла поздравить его родителей и Сестренку, а потом поехала туда, где по ее предположению должна была собраться компания.