-Я прошу, Дэн, отправь ее в Москву. Я найду ей лучшую клинику, лишь бы она была рядом. Я не буду отсвечивать, слово даю. Только бы…
-Ох… ладно, подумаю. До завтра время еще есть.
И Денис сдержал слово. Нас отправили сначала в Белгород, а потом самолетом в Москву. Я уже заранее созвонился с родителями, они нашли больницу для Лены. Дэн же сказал ей по моей просьбе, что это место организовал он через собственные связи.
Начались долгие недели реабилитации. Мне было проще, я начинал вставать. Понемногу продолжил работать, а вот Ленка… Первые несколько недель она совсем не поднималась. Изредка к ней приходили родные, даже приезжали мать и отец. Врачи сообщали о всех изменениях в ее самочувствии, но меня просто выворачивало от мысли, что меня нет рядом, что я не могу прикоснуться к ее животу, ощутить теплую шелковую кожу, смотреть в эти мутные глаза, меняющие цвет в зависимости от ее настроения.
Я должен был быть рядом…
Елена
Как же странно ощущать себя в роли пациента. Врач-пациент – особый случай. Тебе кажется, что знаешь о себе больше своих коллег, постоянно вставляешь свои пять копеек. Сколько раз сталкивалась с таким персонажами, а теперь вот и сама попала в эту категорию. После угрозы выкидыша Денис какими-то неизвестными мне путями организовал для меня место в одной из лучших частных клиник Москвы. Уж не знаю, кто ему так был должен, что меня здесь обслуживают, как королеву. Хотя есть подозрение, что к этому мог приложить руку и Лев Константинович.
Спустя месяц терапии я начала потихоньку вставать. Меня поддерживали родные. Приезжали Оксана со всем своим табором, и даже мама с папой. Впервые после замужества у нас состоялся серьезный разговор.
-И что дальше, дочь?
-Я еще не решила.
-Вернешься?
-Точно нет.
-Потому что я не смогу видеть каждый день твой взгляд, мам. Вы все смотрите на меня, как на побитую собаку. А я не хочу, чтобы меня жалели. И я не хочу жалеть себя. Устроюсь на работу, сниму маленькую квартиру, найму няню. Сопли на кулак наматывать мне некогда.
-А отец ребенка?
-Насколько я знаю, он сейчас с ранением в госпитале. Но, думаю, в помощи не откажет. Он хоть и козел, но к детям относится хорошо.
-Ёлка, а может…
-Что?
-Ну, если он, по твоим словам, хорошо относится к детям, стоит наступить на свое горло, и начать все сначала? Ребенку нужны будут оба родителя, а не папа по выходным. Конечно, ты чувствуешь себя обиженной, но теперь надо думать не о себе, а в первую очередь о сыне (или дочке). Не будь эгоисткой! После всего что ты пережила с Матвеем, этот ребенок – подарок судьбы. Подумай о моих словах. Я не знаю твоего Лёвку. Но по тому, что ты рассказала, мне кажется, что он тебя очень сильно любит. Если вы расстанетесь окончательно, в выигрыше останется только его брат. Он ведь этого добивался? Он хотел отомстить?
-Да, он этого добился, - задумалась я, - спасибо, мам. Ты помогла мне посмотреть на всё с другой стороны.
-Если хочешь, поедем на лето к нам. В больнице сказали, что тебе можно будет через две недели выписаться.
-Меня уже пригласила Оксана, я побуду у нее, ладно? Тем более, не знаю, как теперь перенесу такое далекое путешествие.
-Хорошо.
Через несколько дней родители уехали. А я, выписавшись из больницы, отправилась гостить к Оксане. Мальчишки были отправлены в лагерь, Оксана по-прежнему полдня наводила марафет на голове местных модниц, а я в основном занималась заготовками или помогала дяде на конюшне.
На плите исходило паром душистое яблочное повидло. Оно у меня получилось просто идеальным: тонкий аромат антоновки и добавленной в него цедры лайма, по цвету – янтарь, густое и дольки целые… Сама поразилась, насколько оно мне в этот раз удалось. Вот Оксанка будет рада! Я раскладывала его по чисты баночкам, когда услышала звук дядиной машины, а потом и лай собаки.
-Дядь Саш, ты? – крикнула я в окно.