– Ийэ Дайарэ, эстима, эстенессема! Дайарао аксимос, эстимо, эстенессемо!
– Ийэ Дайарэ, эстима, эстенессема! Дайарао аксихомос, эстимо, эстенессемо! – хором откликнулись сёстры и медленно двинулись вокруг алтаря – внешний круг по солнцу, внутренний – против.
– Спренсиэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! Найимос эйэ, Дайарэ, эстима, эстенессема!– Аэльмеоннэ, воздела руки, и хор отозвался: «Спренсиэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! Найихомос эйэ, Дайарэ, эстима, эстенессема!» Движение хоровода ускорилось.
В руке Аэльмеоннэ, словно из воздуха, появился шестигранный стилет из полированного светло-коричневого дерева, древесные кольца бежали по клинку завораживающим узором. Дриада вытянула кинжал перед собой, указывая на Эйхену.
– Эйхена, дочь Омы, ручаешься ли ты за ту, кого ввела сегодня в круг?
– Кровью своей, – Эйхена скинула балахон, оставшись обнажённой.
– Свидетельство принято.
Аэльмеоннэ быстрым движением кольнула Эйхену в грудь и подставила лезвие, собирая кровь. Потемневшим от крови стилетом, она взмахнула над алтарём, и красные капли причудливым узором окропили серый камень. Очистив лезвие рукой, дриада повернулась к Кинане.
– Кинана, дочь Калаиды. Желаешь ли ты стать частью круга? Что ты готова пожертвовать для этого?
– Желаю. Жертвую кровь свою! – звонко воскликнула Кинана, скидывая балахон.
– Жертва принята.
Окропив камень кровью Кинаны, Аэльмеоннэ обратилась спиной к алтарю.
– Я Аэльмеоннэ, дочь Иэльниэтиэммо, желаю, чтобы Кинана, дочь Калаиды, стала частью круга, подтверждаю своей кровью.
Кольнув себя в грудь, дриада собрала густую янтарно-жёлтую кровь на клинок, окропила ей алтарь, и воздев руки к небу прокричала:
– Спренсиэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! Хом таласхоимо кариэ, Дайарэ, эстима, эстенессема!
Хор повторил за ней, и хоровод снова ускорился. Одна из спутниц Аэльмеоннэ исчезла за высоким камнем и вернулась, ведя за шею крупного серого медведя. Могучий зверь яростно рычал и метался, но тонкие, слабые на вид руки держали крепче стального обруча. Легко, словно это был козлёнок, дриада уложила медведя на алтарь, и одними руками прижала зверя к камню.
– Спренсиэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! – стилет Аэльмеоннэ по рукоять вошёл в сердце зверя. – Хом таласхоимо кариэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! – стилет вонзился в горло – Спренсиэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! Хом таласхоимо кариэ, Дайарэ, эстима, эстенессема!.. – С каждым возгласом, лезвие вновь и вновь погружалось в тушу, а хоровод ускорялся. Чёрная медвежья кровь лилась потоком, дождём стекая с алтаря. Внезапно, Аэльмеоннэ замерла, и столь же резко остановился хоровод. Повисла тишина, нарушаемая лишь стуком кровавых капель о каменный пьедестал. С ног до головы покрытая кровью, дриада протянула руку, и одна из спутниц подала большую каменную чашу грубой работы. Наполнив чашу кровавой капелью, Аэльмеоннэ протянула её Эйхене. Та в молчании выпила шестую часть, дав крови стечь на подбородок и на грудь, и вернула сосуд дриаде. Так же беззвучно, дриада передала чашу Кинане, выпила сама и поочерёдно угостила каждую из своих спутниц. Затем, Аэльмеоннэ вручила остаток жертвенной крови Кинане.
– Кинана, дочь Калаиды, – торжественно сказала она. – Ты знаешь, что составляет путь Даяры, иначе ты не стояла бы здесь. Шесть столпов. Назови их!
– Чистый разум, независимый выбор, свободная воля, осознание изменений, добровольное подчинение и добровольное неповиновение.
– Да. Такова мудрость Даяры и долог путь её постижения, но не обязательно идти по нему одной. Ты пришла обрести спутников, и тебе не будет отказано. Отдай эту чашу той, которая разделит с тобой мудрость и вместе с тобой пройдёт первые шаги. Сделай выбор собственным разумом, свободно и независимо, добровольно подчинись, прими добровольное подчинение, осознай изменения, управляй ими, и, если сделаешь всё, как должно, Даяра, неукротимая, непокоряющаяся, примет тебя. Это трудно, но, если не ошибёшься с выбором, твоя спутница тебе поможет. Если ошибёшься, твой шаг может быть не сделан. Возможность даётся лишь однажды, поэтому выбирай мудро. Сёстры, приблизьтесь!
Оба круга сомкнулись, образовав один хоровод, медленно двигающийся вокруг алтаря. В свете факелов, перед Кинаной одно за другим проходили лица сестёр – и незнакомые, и знакомые с детства, с тех самых пор как её мать Калаида ввела трёхлетнюю Кинану в Круг. Вот Немия, подружка детских игр, всего на пару лет старше неё самой. Вот старая Эмфо, маленькая Кинана спросила её: «Почему дриады не боятся огня, он же для них опасен?», и получила ответ: «А ты не боишься огня. Неужели считаешь, что для тебя его поцелуй безвреден?». Следом шла Клео, потом Сатия, Нима, Оропа. Выбор был сделан, но, глядя в проплывавшие мимо лица, Кинана проверяла своё решение. Наконец, она тряхнула головой и вручила чашу крови той, кого избрала.