Однако старик, проявив поразительную для своего возраста прыть, все-же сумел устоять на ногах и перехватить летящего к пропасти ребёнка, вырвав его тем самым из ледяных объятий смерти, поджидающих внизу. Именно он научил Хиро держать себя в руках и не поддаваться на провокации обидчиков, открыл ей чудесный мир книг и некоторые из тайн леса, помог не очерстветь сердцу и дал надежду одинокой детской душе, когда она больше всего в ней нуждалась.
С тех пор Хиро часто приходила на этот выступ в моменты, когда ей было особенно тяжело, чтобы напомнить себе о том, что мир не всегда будет мрачным и в нем рано или поздно появится то, ради чего стоит жить.
Вот и сейчас девушка как раз спешила домой после вечера проведённого там наедине с собственными мыслями, прежде чем наткнулась на лежащего в грязи истерзанного екая.
Стук копыт и лязг металла уже окончательно можно было различить совсем рядом. Сквозь ветви деревьев, огибающих дорогу с противоположной стороны, стали проглядывать бледные блики зарева, исходящего от десятков факелов всадников, спешащих поскорее оборвать и без того угасающую жизнь.
Хиро решительно сдернула свой единственный, старенький выцветший плащ и бросила в грязь. Стиснув зубы, она изо всех сил потянула екая на себя, ухватившись за существо, которое, к огромной радости девушки, так и осталось в беспамятстве, под передними лапами. Напрягаясь всем телом, оперевшись на пятки, Хиро таки удалось затащить екая на плащ, хоть при этом она и, снова не сумев удержать равновесие, звонко плюхнулась на спину, больно ударившись бедром об острый камень.
Тащить екая к реке было легче, так как покатый склон, берущий начало практически сразу возле дороги, помогал в этом. Остановившись у самой кромки воды, девушка стала лихорадочно вертеть головой в поисках подходящей коряги.
- "О, Боги, спасибо вам!"
Прямо у края берега расположился нужный по размеру фрагмент некогда крупного ствола, в прошлом украшавшей своей изумрудной кроной здешние берега, а теперь давно поверженной временем, высохшей и изъеденной мхом суги. Нужно было лишь немного потянуть его на себя, чтобы тот скатился по размягченной ливнем жиже прямо в воду.
Страх перед ледяной водой, неистово клокочущей во тьме, на секунду практически сковал, бешено колотящееся в груди, сердце Хиро. Ведь она сама едва могла держаться на плаву, не говоря уже о том, чтобы ещё не дать утонуть огромному екаю, потерявшему сознание, но отступать было уже поздно - если её поймают вместе с екаем, то казнят и скорее всего эта смерть не будет лёгкой. Девушка прекрасно была осведомлена, на что способны солдаты опьяненные жаждой крови, и не испытывала никаких иллюзий относительно своей участи, когда их обнаружат.
Собрав всю оставшуюся волю в кулак, Хиро наконец зажмурила глаза и сделала шаг в неизвестность…
Глава 2
Очередной удар, отправивший на голый каменный пол камеры ещё немного плоти, беспощадно отсеченной скользким от его крови жалом, вырвал Кириана из столь манящего беспамятства. Он не кричал. Нет, вовсе не потому, что ненавидел своих палачей каждой частичкой естества и не желал доставлять им ещё большего удовольствия демонстраций очередного доказательства их безграничной власти над ним и собственной беспомощности - так было лишь первое время. Теперь он ненавидел то, что был екаем, почти также сильно, как и его мучители - из-за этого проклятия он все никак не мог умереть.
Новая вспышка боли хищно вонзила свои длинные когти прямиком в позвоночник, посылая по всему телу привычные, сметающие на своём пути все иные ощущения и мысли, волны нарастающей агонии, заставляя давно обмякшее на цепях тело, вновь изогнуться в судороге.
Пожалуй, он бы даже стал умолять о смерти, если бы его экзекуторы не отрезалИ ему язык всякий раз, когда намеревались заставить реальность вибрировать в унисон чавкающих, скребущих кость ударов все новых и новых пыток с металлическим привкусом крови во рту.
В первый раз это произошло вскоре после того, когда не выдержав очередных издевательств, Кириан наконец закричал. На мгновенье он даже перестал чувствовать боль от тисков, с вальяжной неторопливой медлительностью все сильнее и сильнее сжимающих лодыжку, дробя кости, поскольку жгучий стыд от проявленной перед лицом врага слабости полностью затопил его.