***
Кириан нахмурился. Он не знал, как ему поступить. Девушка была человеком, но, похоже, помогла ему. С другой стороны, это могла быть уловка. Люди коварны.
Зажмурившись от удовольствия, он снова перекатился на спину, загребая лапами рассыпавшиеся вокруг листья исполинского дуба, под которым лежал. После нескольких неудачных попыток оками наконец удалось принять родной облик и это на какое-то время погрузило его в состояние абсолютного первобытного счастья. Поначалу он просто носился по лесу, наслаждаясь мягкой, усеянной росой, влажной травой под лапами, свежим, развевающим гриву ветром, приносящим с собой неповторимую симфонию ароматов леса, криками птиц, шепотом деревьев - жизнью, о которой уже и не смел мечтать. Потом пришла горечь. Видения утраченного, сдерживаемые практически непрерывной физической болью, теперь настигали его с разрушительной силой реки, вырвавшейся из под рассыпавшейся в прах плотины.
Кириан попытался разглядеть небо сквозь плотные ветви пожелтевшей листвы, раскинувшиеся над ним. Такие же кряжистые, как и у Дубов его родного Корунд'Ама, где царили екаи, и одновременно совершенно иные. Нет, все здесь лишь потускневший отблеск, пропитанного и наполненного живой изумрудной магией величия Первого Леса, сохранившегося в месте, которое он звал домом. Расположившийся посреди южных гор Корунд'Ам, представлял собой живописное зрелище: огромные каменные столбы скал, возвышающиеся над субтропическим лесом, увитые густой зелёной порослью; изрезанные острые вершины, соединенные нависающими над пропастью каменными арками, буд-то парящие в облаках; бесчисленные водопады, гигантская система пещер, мощные реки, пригодные для сплава, вечнозеленые дубы, кипарисы, сосны и туи, растущие вдоль берегов в обрамлении магнолий, азалий и ириса.
Люди сторонились подножия южных гор, где и брал свое начало уцелевший колдовской лес, выступающий природной границей и одновременно щитом Корунд'Ама. Они конечно же не могли видеть искажающие реальность светящиеся потоки, защищающие дом екаев от вторжения чужаков - их пугал морок, надёжно скрывающий истинный вид местности, под зловещей аурой запустения и гнили, плотным кольцом опоясывающей периметр.
Человека легко обмануть - люди видят только то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят слышать. На этом свойстве человеческой природы держатся все чудовищные слухи и свято сбережённые сплетни, непрерывно передаваемые из уст в уста каждый день. Люди не хотят видеть правду, потому что они не хотят, чтобы их иллюзии были разрушены.
Кровопролитные междоусобные войны, раздирающие территорию Нихона веками, до воцарения, правящей ныне династии императоров, нередко доводили народ до отчаяния. Потеряв надежду, в самые голодные годы бедняки приносили своих престарелых, истощенных и немощных родственников к лесу, казавшемуся им мрачным и безжизненным, дабы не слышать стоны несчастных, обреченных на медленную мучительную смерть. Но, к удаче последних, екаи были более милосердны. Даже к врагам. Они всегда дарили людям лёгкую смерть, если те просили или нуждались в ней.
С тех пор немногочисленные крестьяне, все ещё живущие в окрестностях Корунд'Ама, прозвали его Лесом Самоубийц.
Они верили, что призраки подстерегают в лесу одиноких путников, желая отомстить за свои страдания и избегали приближаться к тому, если не искали смерти.
Для Кириана же лес Корунд'Ама был жизнью. Всем, что он знал и любил. И больше всего на свете он хотел домой. Но сначала нужно было набраться сил. Затаиться. Люди, наверняка, его ищут. А ведь он даже точно не знает сколько времени прошло после того как его схватили, увезли далеко на север, вглубь страны людей. Месяцы, год, два? Первые дни казались самыми страшными.
Скованный по рукам и ногам массивными железными цепями, в кандалах соединенных с ошейником, не дающим ему повернуть головы - Кириан едва мог дышать, утопая в отчаянии, переполнявших его яростного бессилия и щемящей грудь тоски.
Ему практически не давали пить, намеренно доводя жаждой до безумия. Но оками все равно каждый раз приходя в сознание пытался вырваться, неистово извиваясь в своих путах. Вновь и вновь щедро орошая металл под запястьями и лодыжками своей кровью. Один раз ему даже удалось освободить левую руку. Он успел убить троих, прежде чем подоспевшая подмога снова скрутила и обездвижила его. После этого воины больше не хотели рисковать - остаток пути Кириан провел в клетке. В кромешной тьме крытой повозки, надёжно скрытый от любопытных глаз, которые военный отряд, транспортирующий екая в замок Даймё Севера, мог встретить на своём пути.