- А к нам, это куда? – подняла голову Аглая, она и так недовольна была, что свекровь с младшим деверем у них живут, а тут еще и золовка явится – у нас тут тесно.
Сава тут же заявил:
- А у нас тем более, избенка-то совсем худая.
- В тесноте да не в обиде – заявил глава семьи.
- Так Катюха одна в пятистенке живет – сообразил Сава.
- И то верно, она после смерти Петра сама не своя ходит, как бы руки на себя не наложила – проговорила Аглая.
- Типун тебе на язык! Чего ты мелешь, глупая баба, – цыкнул на нее муж.
Прошло девять дней, как Петр скончался. Снарядившись в черное, оплакивала его Катерина, вспоминая дни и ночи, проведенные с мужем – двух лет не прожили.
- И на кого же ты меня, Петенька, оставил? И зачем же ты говорил, что уйдешь от меня, Петя…
В тишине ночи скрипнула табуретка. Катя проснулась.
- Петя, ты пришел? А табуретку-то не починил, скрипит… Вот кто теперь починит?
- Катя, прости.
- Это ты меня, прости, Петя, я видно плохо тебя любила, ты и ушел от меня. Хорошо ли тебе там?
- Хорошо, Катя…
Снова скрипнул табурет.
- Петь… а, Петя… ну вот ушел – прошептала Катя и снова легла, свернувшись клубочком.
После похорон, свекровь Доротея сказала с укором:
- Не сберегла ты, Катька, сыночка моего.
А Никодим заявил:
- Ты, Катерина, не обижайся. Пришла ты к нам без приданного. Потому внучке Христине мы пятистен оставляем и корову. Остальное хозяйство заберем обратно.
Катя только головой кивнула. «Из дома не прогоняют и то ладно».
А семейный совет Слободцевых продолжался.
- Сильно она переживает. Катюха-то. Сама с собой говорит. Блазнит (кажется) ей будто Петр к ней приходит – сообщил Сава – это она Варваре рассказывала. Не надо бы ее одну оставлять.
- Вот и пусть они две сестры, две вдовы и живут вместе – решил Кузьма, и женщины согласно головами закивали.
Кузьма достал с полки тетрадку, аккуратно вырвал листочек и подал Саве.
- Пиши…
***
Прошло два месяца, закончилась уборочная, похолодало. Сава приехал на полустанок, спрыгнул с телеги, привязал лошадь к сосне, а сам ходил туда-сюда, чтобы не замерзнуть. Старший брат отправил его встречать сестру Евдокию. В письме ей велено было продать корову и ехать, в Дубравку.
Грохочущая пыхтящая железная махина приблизилась к полустанку и заскрипела. Из одного вагона выпрыгнул молодой солдат, Сава вспомнил себя, как год назад из армии вернулся. Быстро время бежит, вот уже год прошел, за это время женился, своим домом обзавелся, ребенка Варька вынашивает.
- Эй! Савка! Не меня ли встречаешь? – крикнул ему солдатик.
Сава пригляделся.
- Степан! Ты?!
- Я! А кто же еще? Не признал, что ли?!
- Не признал. Здорово!
Друзья обнялись, похлопали радостно по плечам друг друга. А поезд, заскрипев, запыхтев, дальше поехал.
- Ух ты! Елки-моталки! А где же Дуняха-то?! – спохватился Сава.
- Какая Дуняха? – спросил Степан.
- Да сестра моя сегодня должна была приехать, а нету.
- Как видишь, я один прибыл… Может, другой какой поезд ходит.
- Нет, он один. Который останавливается. Вот что я Кузьме скажу? – почесал затылок Сава.
- То и скажешь, не приехала сестрица. Ты-то при чем?! – рассмеялся Степан.
- Ну да… может завтра приедет – пожал плечом Сава – поехали домой.
- Поехали… Дорогой расскажешь, какие у вас новости в Дубравке.
Лошадь бодро побежала в сторону деревни, предвкушая, что получит в конюшне охапку сена.
- Правда ли, что сестра твоя Катюха замуж за Петьку Богатикова вышла?
Сава нахмурился.
- Овдовела уже. Умер Петр, два месяца как…
- Так вся ж деревня знала, что хворый Петька. Зачем девку за него отдали? За богатством погнались что ли?
- Та я-то тут при чем. Кузьма решал. Все это без меня было… Теперь Катюха одна с ребенком, пятистен ей от Петра остался.
- Ребенок?
- Да, девчонка, второй год пошел. А ты, чего, Степка, спрашиваешь? Посвататься хочешь?
- Ты же знаешь, я хотел, да не дождалась меня твоя сестрица.
- Так кто же ее спрашивал? Сказано: замуж выходи и вышла. А тебе твой отец запретил к ней свататься, так что без обид, Степа.
- Отца уже нет. Умер в прошлом году – вздохнул Степан.
- Царство небесное рабу божию Семену… - проговорил Сава.
За разговорами не заметили, как уже Дубравка показалась, лошадь оживилась, еще круче побежала, возле крайнего дома Слободцевых остановилась.
- Спасибо, Сава! Родне поклон, а я к мамане побегу – сказал Степан и поспешил вдоль по знакомой улице, которая изменилась за три года. Опустели некоторые дома, появились новые. Девушки с любопытством в окна выглядывали, а Фрося Красавина из-за забора высунулась. Степан, как положено, со всеми, кого встречал, здоровался, кивнул головой и Фроське.