- Сделаем, жена, не волнуйся – хмыкнул Степан, уплетая блины.
Так и началась их семейная жизнь. Новая свекровь, на вид строгая, на деле отходчивая, приняла Христину приветливо. Внучкой называла, нянчилась.
Катя думала, что быстро забеременеет от Степана, он ведь так активно работал над продолжением рода, но «эти дни» приходили регулярно. Лето наступило, огородные работы, сенокосная пора. Осенью обнаружила, вроде завелся внутри человечек. Тогда они со Степаном в Сосновку поехали брак регистрировать и Христину удочерять. Потому как родственники долго сомневались, что делать? Траурный год не прошел, но и от жениха отказываться нельзя, вдруг раздумает. А осенью само то, траур закончился, и стала Катя снова Слободцевой, и Христя уже папой Степана называла, а Марию Федоровну - бабушкой. На следующий год Катя мальчика родила, чем порадовала мужа законного и свекровь. Будет кому семейное ремесло передать. Наследника Афанасием назвали.
16. Уполномоченный
Прошли три года, Христе шесть лет исполнилось, Афоне - три. Жизнь идет. Семья у Кати крепкая, Степан много работал, доходы стабильные. Но все хорошее когда-то кончается. В тот день Катя старательно подметала двор. Скрипнула калитка, и перед ней возник мужчина, в гимнастерке, портупее, сапоги начищены, в руках кожаная папка, на ремне кобура.
- Девочка! Отец дома? – спрашивает он у Кати.
Она дар речи потеряла.
- Кто?
- Кто-кто, дед Пыхто. Степан Семенович Слободцев здесь проживает?
- Да.
Христя и Афоня выбежали на крыльцо, любопытно им что за дядька приехал на коне вороном. Коня у забора привязал, а сам в калитку их вошел.
- Так позови его – приказал гость незваный.
Катя крикнула дочери:
- Христя! Папу позови, он в мастерской. Бегом.
Христина помчалась на задний двор за отцом. Катя на мужчину взглянула недоверчиво.
- А Вам зачем Степан понадобился?
Мужчина тут только присмотрелся и понял, что не девчонка перед ним стоит, а женщина взрослая.
- А ты ему кто?
- Жена я ему.
- Жена? Ну извиняй, думал, дочь. А я участковый уполномоченный, дело у меня до гражданина Слободцева.
- Какое дело? – раздался голос Степана, он подошел к уполномоченному, и тот повернулся к нему.
- Слободцев Степан Семенович?
- Он самый.
- Получите предписание. С сегодняшнего дня Ваша частная деятельность является незаконной и общественно вредной. Кожевенная мастерская должна быть закрыта согласно постановлению райсовета за номером 66…
- То есть как это закрыта? Дайте мне заказы выполнить… Я ведь налог-то заплатил.
- Ничего не знаю. Распишитесь.
- Не буду я ничего писать, вот закончу работу, и закроюсь.
- Ах ты, контра, спорить с властью будешь! – участковый из кобуры наган достал.
Катя ахнула, детей к себе прижала.
- Степа, распишись, ради Бога!
- Слушай, что тебе баба говорит – ухмыльнулся гость – подписывай.
Степан, ссутулившись, взял предложенный карандаш и поставил на бумаге свою корявую подпись.
- Ну вот, а то не буду – хмыкнул участковый – так, значит, мастерскую закрыть на замок, противозаконную деятельность прекратить. Буду проверять…
Участковый ускакал на своем вороном коне. А Степан на скамейку сел, голову опустил.
- Что же теперь будет, Степа? А жить-то мы на что станем?
Дела у Степана хорошо шли, заказов много. Но вот закончилась новая экономическая политика и запрет вышел на частную деятельность.
- Не знаю, Катюха, плохи дела – покачал светлой головой своей Степан.
Повесил он на мастерскую замок. А сам с Катей на семейный совет пошел к Кузьме Григорьевичу, он все-таки постарше, поумней будет.
- Уезжать надо – заявил Кузьма – антихристы в колхоз всех загоняют. Не можно это. Чтобы скотину всю в общее стойло загонять, землю на общее пользование отдавать.
- А куда ехать-то? Где оно, то место, где колхозов нету? – поинтересовался Степан.
- Знамо дело, в Сибирь, она большая…
- Та как же, в Сибирь только каторжных ссылали – ахнула Матрена – это как же ехать-то неведомо куда?
- Ой, мама, Вы не поедите, пока здесь останетесь. А-то дороги не выдержите, да и помрете, не дай Бог. А мы поедем, обустроимся, тогда и Вас заберем.
Матрена глазами захлопала, совсем постарела она, ходила плохо.
- Ну и я с мамой останусь – Дуня заявила, встретившись взглядом с Аглаей – мне-то чего бояться? У меня ни хозяйства, ни добра никого, что с меня взять. А маме помощь нужна, уход.