- Слободцева Екатерина Григорьевна… так – проговорил самый старший лысый мужик – это не того ли Слободцева жена, который в Дубравке незаконным предпринимательством занимался? Кожевник?
Лысый посмотрел на Платона.
- Так точно, жена.
- Понятно. Вредительство, в отместку за мужа.
- Да нет же. Незначительная кража.
- Кража госимущества не может быть незначительной. Дело принципа. Пять лет, думаю.
- Смягчающие обстоятельства имеются: трое детей на иждивении, крайняя нужда, зато отличная характеристика с места работы – Платон перекладывал бумаги перед лысым – предлагаю, один год исправительных работ.
Третий член их компании, мужчина с усами, лениво зевнув, сделал отметку в своем блокноте. Надоели ему эти разбирательства. Изрёк:
- Один год колонии.
- Мало – возразил лысый.
- Хватит… План по «крупнякам» мы выполнили, сейчас «мелочь» - ухмыльнулся усатый, кивнув на Катю. Лысый оценил шутку юмора и улыбнулся. Участь Кати была решена. Она с недоумением переводила взгляд с одного на другого, а Платон сидел, опустив глаза, что-то записывал…
18. Екатерина первая
Недаром в народе говорится, от тюрьмы да от сумы не зарекайся. И вот Екатерина на нарах. Странно ее встретили. Почему-то ее появление вызвало улыбку.
- Слободцева Екатерина Григорьевна. Статья 162.
- Еще одна? Екатерина вторая! Мельчают нынче царицы – граждане начальники переглянулись и посмеялись. «Веселые какие» - подумала про них Катя.
В душной длинной камере много женщин, с трудом примостилась со своим узелком, осмотрелась.
- Ты что ли, Слободцева? – спросила у нее женщина вида неприятного, взгляд наглый.
- Я, что ли. А чо?
- А ничо. Пойдем к Царице.
- К какой царице? Небесной? Мне еще рано.
- Шутки шутить на воле будешь. За мной иди, новенькая - рявкнула женщина.
Катя поняла, спорить не нужно, лучше пойти за ней.
В дальнем углу восседала «Царица» - неформальный лидер данного муравейника. Темные пронзительные глаза, черные густые брови, четкий профиль, волосы с проседью.
- Грыжа, уходи, не отсвечивай – сказала она неприятной женщине, та быстро смоталась.
Царица внимательно осмотрела новенькую, слегка подвинулась, предлагая присесть.
- Катя, значит?
- Катя.
- Ну здравствуй, сестра…
Так и познакомилась Катя – маленькая со старшей сестрой, про которую говорить в семье было строго запрещено, но Дуняха не утерпела, рассказала по секрету про Екатерину первую, которая сбежала с барином.
- Рассказывай, как «святое семейство» поживает, слышала я, отец умер?
- Да, царство небесное, умер тятя давно, я еще маленькая была…
- Да ты и сейчас не сильно-то большая – рассмеялась Екатерина первая. Катя смутилась.
- Уехали, значит, вы из деревни нашей. А матушка-то как, живая ли?
- Живая, Слава Богу, мама, болеет правда, с ней Дуня живет, Ефимий-то, муж ее погиб…
- Муж мой несостоявшийся… Не повезло Дуняхе. Ну а братец наш старшой, он что? Все такой же зануда?
- Уехали они с Аглаей в Сибирь… Трофима немцы на войне убили.
- Вот жалко Тришку, хороший был парнишка. А Сава?
- Сава женат, двое детей… - сказала Катя и загрустила, своих вспомнив.
- Ну а ты как? Замужем?
- Замужем… только сидит он, муж мой.
- Ишь ты, как, сиделец, значит. Любишь его?
- Люблю, очень люблю – кивнула Катя головой.
- Ничего, не переживай. Срок у тебя маленький. Это я уже десятый год мотаю.
- Да за что же?! – удивилась Катя – как жила ты, с тех пор как из дома ушла.
- Как жила? Да по-разному, Катюшка. Сначала хорошо, просто замечательно! Из деревни лапотной, да в город! Юлиан, мой любимый, он мне квартиру купил, как куколку меня одевал, даже за границу возил. Ты не представляешь, Катька, я в Париже была, и в Италии… Вот это жизнь! – старшая сестра мечтательно глаза закатила, погрузившись в сладостные воспоминания. Катя вторая, конечно, не представляла, как это?
- А замуж? Замуж-то взял? – спросила она, вернув старшую с небес на землю, прямо с берегов Италии да в колонию на нары.
- Ну, смешная ты, Катюшка. Замуж! Разве в этом счастье?
- А в чем?
- В любви, дуреха! А замуж? Мой Юлиан – дворянин, кто же ему разрешит на крестьянке жениться? Родители ему богатенькую невесту сосватали, правда на лицо крокодилица, да и богатства ее прахом пошли, революция! – усмехнулась Екатерина первая – Юлиан свою женушку за рубеж отправил от греха подальше, а сам воевать с красными ушел. Говорил, жди меня Катрин, мы победим эту красную заразу, и я вернусь к тебе в наше уютное гнездышко… Не вернулся, не знаю, может, погиб или за границу к жене сбежал. Девять лет счастья, любви, и осталась я одна.