- Катя, тут продукты, на первое время. Мука, крупа и все такое…
- Спасибо – пробормотала она.
- Ну, не буду мешать. Поеду родичей проведаю – сказал он – до свидания.
Глупо предлагать ей брак, она мужа ждет…
***
Клара лежала на кровати, свернувшись в клубок, ее волосы разметались по подушке. Лицо опухшее, глаза красные.
- Зачем ты пришел, Платон? – спросила она безразличным голосом.
- Ты что, Клара, больна?
- Да, я больна – зло процедила она – я очень больна… ненавистью к тебе! Зачем ты пришел? Возвращайся к ней, к уголовнице, жене врага народа, иди-иди, проваливай.
- Что на тебя нашло, Клара?
- Это, что на тебя нашло? Я все знаю, мне рассказали, как ты помогаешь зэчке, вызволяешь ее из тюрьмы, хлопочешь о ее детях, снабжаешь продуктами! За это тебя из органов надо гнать поганой метлой. Ненавижу тебя! Зачем тебе замужняя уголовница с детьми? Я не понимаю, ты что ее любишь?
- Что тебя так злит, Клара? У нас свободные отношения… К чему эта истерика?
- Свободные отношения?! Кому они нужны? Я любила тебя!
- Ну и что? Я тоже тебя… любил… регулярно. Что поменялось?
- Гад! Из-за тебя я ребенка убила.
- Какого ребенка?
- Того, что был во мне, от тебя! Я от него избавилась.
Платон уставился на нее удивленно. Нет, он не собирался заводить с Кларой детей, размышляя, ну какая из нее мать? Но тут растерялся.
- Зачем избавилась? Вырастили бы как-нибудь…
- Сволочь! Избавилась, потому что ненавижу тебя! Потому что ты никогда меня не любил, тебе наплевать на меня, мои чувства. Захотел пришел, захотел ушел. Ненавижу! Убирайся!!!
Платон вышел из комнаты, прикрыв дверь. «Пожалуй, надо с этим заканчивать» - решил он.
Стемнело, он быстрым шагом двигался в сторону своего дома, Подозрительный шорох в кустах, и Платон обернулся, раздался выстрел, прорезавший тишину ночи, пронзительная острая боль, как вспышка, и провал в темноту…
21. Возвращение в Дубравку
В доме было пусто, сыро, неуютно. Не стало хозяйки Марии Федоровны, мотал срок на лесоповале Степан-Кожемяка, умерла маленькая Аришка. Вспомнив дочь, Катя горестно всхлипнула. Маленькая кроватка, в которой спала Арина, стояла на своем месте в углу, и самодельная тряпичная кукла лежала в той кроватке. Впечатлительная Христя расплакалась.
- Нету Аришки-то, как мы без нее теперяча?
Катерина утерла платком свою слезинку, выпрямилась. «Нельзя раскисать, дети на меня смотрят. Нет у них никого, кроме меня. И у меня никого нет, кто подскажет, кто поможет? Одна»
- Ты, чего это, Христя, сырость разводишь? Не реви. Сейчас печку затопим, кушать сварим, заживем. А за Аришу не переживай. Она же на небе с ангелами играет, а там о ней баба Маша позаботится, все хорошо. Мы о них молиться будем… Не плачь.
Успокоив детей, успокоилась сама. Затопила печь. Прибежала Дуня, узнав, что вернулась сестра из мест не столь отдаленных.
- Катюха, сестренка, вернулась? И детишек привезла, молодец какая. Подсобить чего?
Катя посмотрела на Дуню строго.
- Подсобила уже, спасибо, сестрица дорогая, присмотрела за детьми.
- Кать, да что делать-то было?! Свекровь твоя померла, ребятишки голодные. Мы с Савой так и так думали, не вытянуть нам твоих детей, а в детдоме накормят их все-таки с голоду не дадут помереть – тараторила Евдокия, оправдываясь.
- С голоду не померли, да Арину не сберегли, из окна выпала и разбилась насмерть – сказала Катя дрожащим голосом.
- Батюшки святы! Как же так! Аринушка – ангелочек наш – запричитала Дуня и бухнулась на колени – прости меня, дуру, Катя, виноватая я…
- Не вой, волков напужаешь – шмыгнула носом Катя – иди лучше домой, не хочу я тебя видеть.
- Не простишь, что ли? Это все Сава, он про детдом насоветовал.
- А своих он куда девал? Варька-то где?
- Варька на поселении отбывает, не вернулась еще. С детьми ихними Васька – брат ее помогает – отчиталась Дуня.
- Вот у Вари брат есть, помогает, а мои дети, значит, сироты казанские, вы их государству спихнули, а нужны они государству-то? – зло процедила Катя – Уйди, Дуня, с глаз. Богом прошу.
- Прости – прошептала Дуня, и ушла, голову опустив, бормоча что-то про себя.
Катя ведра схватила, за водой побежала. В деревне на нее с опаской посматривали, кланялись сдержанно. Одна только Фрося Красавина, что с полными ведрами навстречу двигалась, нисколько не смутилась злобного взгляда бывшей заключенной, остановилась.
- С возвращением, Катерина! Быстро ты свой срок отмотала, я и соскучиться не успела.
- Ну, теперь твоя очередь, на нары, Ефросинья.
- А я колхозное добро за пазуху не прячу.
Катя не выдержала, да и замахнулась коромыслом на нее. Фрося отшатнулась, оступилась, равновесие нарушилось, грохнулась красавица в пыль дорожную вместе с ведрами, и оказалась в луже, от обиды чуть не разревелась. А Катя рассмеялась от души.